Глава из книги: «Купи себе эти чертовы лилии. И другие целительные ритуалы для настройки жизни»

Грустная медитация. Где найти любовь?

Медитация дается мне нелегко. Приложение «Хэд-спейс» предлагает развеять облака мыслей, чтобы увидеть бескрайнее голубое небо по-настоящему чистого разума. Это звучит божественно, но мне медитация кажется невозможно трудной. Каждый раз, когда я пытаюсь ею заняться, мое сознание немедленно переключается на такие «возвышенные» мысли, как «Что бы потом поесть?» и «Блин, надо бы постирать». А потом я чувствую себя неудачницей, потому что медитация у меня «не получилась».

Это вообще не классно. Однако идея успокоения разума, принятия и осознания текущего момента в шикарном костюме для йоги меня очень привлекает. Множество людей, которых я обожаю, медитирует: Опра, Элизабет Гилберт, Далай-лама, Опра. Ты уже знаешь, что я ворую чужие полезные привычки, а привычки Опры для меня вообще на вес золота.

Я много лет периодически пыталась медитировать в одиночестве и ругала себя за неудачи, а потом решила посетить студию медитации.

Подруга рассказала мне о новом месте в Лос-Анджелесе, которое называется «Отключка». Оно обещало оказаться необычным, в духе сети фитнес-клубов «Соулсайкл», где ужасы кардиотренировок прячутся под глянцевым лоском. «Отключка» должна была сделать медитацию чем-то приятным и не слишком похожим на пытку, как у меня обычно получалось.

Я приехала в студию с работы в свой обеденный перерыв, вошла внутрь (через сувенирную лавку, конечно же), записалась на две недели безлимитных занятий (я, конечно, собиралась ходить каждый день) и выбрала место на самой-самой камчатке, откуда, как мне показалось, труднее всего разглядеть, что я никак не могу сидеть спокойно.

Я села и почувствовала, что подо мной находится прохладный чистый деревянный пол. Комнату заполнял умиротворяющий фиолетовый свет, прямо как на рейсе авиакомпании «Вирджин Америка». Инструктор, подозрительно похожий на Вина Дизеля (лысый и накачанный, по виду готовый спасать мир), вошел в зал, и вместе с ним проникло ощущение спокойствия.

Он двигался осознанно, и это трудно описать, но его шаги были какими-то… добрыми. Как будто с каждым движением он призывал в комнату сопереживание.

Когда инструктор занял свое место перед классом, я поняла — это будет моя первая плодотворная медитация.

— Закройте глаза, — велел Вин. — Сделайте вдох и выдох.На счет «четыре» вдохните через рот сладкий воздух, наполните им легкие и живот. Теперь на счет «четыре» выдохните через нос. Почувствуйте, как ваше тело пробуждается от дыхания. Ощутите, как вы начинаете себя осознавать.

Я вдыхала и выдыхала, это точно. Был ли воздух сладким? Не особо. Почувствовала ли я, что начинаю «себя осознавать»? Ну, я знала, что нахожусь здесь, верно? А после того как медитация кончится, мне надо пообедать. Смузи купить, что ли? Боул с асаи? А что такое «асаи»? ТАРА, ЧТОБ ТЕБЯ!

Пока инструктор продолжал вести нас через медитацию, я изо всех сил старалась следить за его словами. Ловя себя на погружении в очередную мысль, я представляла, что сижу на горе и смотрю вдаль и каждая идея, возникающая у меня в голове, — вагон поезда, который проезжает мимо по расстилающейся подо мной долине. Я начала расслабляться, когда Вин перешел к объяснению темы сегодняшней медитации — «Любовь».

— Любовь доступна всем нам в любой момент. Я хочу, чтобы вы вспомнили о времени, когда чувствовали себя безусловно любимыми, когда чувствовали себя спокойно и надежно. Может, это был момент, когда мама вас обнимала. Или когда папа читал вам сказку на ночь. Пусть первое, что придет в голову, останется с вами. Ощутите, как теплота наполняет все ваше тело.

Я начала искать у себя в голове воспоминание о безусловной любви. Хм… так… это же не должно быть настолько трудно… вспомнить момент, когда я чувствовала, что меня принимают и любят…

Я мысленно перебирала фотографии из семейных отпусков, на которых я улыбалась, и вспомнила одну из раннего детства, когда мне было от силы лет пять. Я сидела на пляже на руках у мамы и прижималась головой к ее груди. Позади нас угадывались размытые очертания доски для серфинга. Вроде бы приятный нормальный момент, но, стоило мне воспроизвести эту фотографию у себя в голове, мое тело почувствовало отвращение к маленькой себе.

Я ощутила запах маминого пота. Она была слишком горячей, отчего у меня колотилось сердце и хотелось убежать. В детстве подобные ощущения заставляли меня вырываться из маминых рук и полностью избегать контакта с ней. Возможно, мама и пыталась безусловно меня любить, но в ее объятиях я всегда чувствовала, что меня ограничивают и как-то обижают.

Перебирая другие детские воспоминания, я видела в основном скандалы и слышала, как окружающие говорят мне, будто я недостаточно хороша или будто со мной что-то не так. Я не смогла найти ничего, что заставило бы меня почувствовать безусловную, искреннюю, абсолютную ЛЮБОВЬ, о которой упоминал Вин.

Слезы скопились у меня в носу и стали подниматься к глазам, пока я внимала оглушительному гулкому стуку в груди и животе. Чем больше я думала, тем яснее видела: моей самой главной «застарелой раной» являлось то, что я никогда не чувствовала безусловного принятия и обожания и считала себя не заслуживающей подобного.

Вместо этого я всегда, как говорит исследовательница и потрясающе мудрая рассказчица Брене Браун, «старалась выглядеть ценной», борясь за то, чтобы родители думали обо мне хорошо или высказали хоть немного одобрения. Когда все попытки оказались тщетны, я научилась принимать любое отношение к себе, лишь бы на меня обратили чуточку внимания.

Мне потребовался Вин Дизель в освещении самолета «Вирджин Америка», чтобы увидеть, как глубоко меня ранил клинок игнорирования.

Чтобы успокоиться, я вспомнила о той любви, которая у меня точно имелась, — о моей собственной. Я так долго и упорно заботилась о себе, что собрала целый арсенал инструментов, помогающих дарить себе любовь.

Однажды великая и просветленная Элизабет Гилберт сказала: «Настоящая любовь освобождает ее объект. Ты — объект своей любви. Ты освобождаешь себя». Эти слова прозвучали для меня как опасная песнь сирены, которую невозможно игнорировать (как ты догадываешься, теперь они живут на моей Доске идей — естественно, приклеенные к ней золотым скотчем с блестками).

Вместо того чтобы искать подходящие моменты с семьей, я попыталась выбрать их тех случаев, когда успокаивала, любила и освобождала сама себя. Я вспомнила особенно теплую и роскошную ванну, которую принимала после того, как меня бросил парень. Я играла с нежной пеной и повторяла вслух: «Я хорошая». Я подумала об одиночном хайкинге по тропе в Малибу, когда зашла дальше, чем казалось возможным. Оранжевый солнечный свет омывал меня, пока я скакала между валунов, восторженная, свободная и немного напуганная, но полностью довольная собой. Я представила лилии, которые регулярно покупала себе просто потому, что их заслуживаю.

Безусловная любовь началась, когда я решила верить в себя независимо от своего успеха, независимо от мнения других людей. Я любила себя.

Сидя на медитации со скрещенными ногами и руками на коленях, я знала, что следующим моим шагом в заботе о себе станут размышления о «безусловной любви». Я уже более-менее научилась хорошо с собой обращаться, но теперь мне нужно выяснить, как сработает в отношениях. Как найти людей, которые будут меня поддерживать? Такие вообще есть? Как построить мосты и ограждения в отношениях с моей собственной расколотой семьей? Я знала, что не в силах контролировать то, как ко мне относятся другие, но могу решать, какие из этих отношений мне принимать.

Прозвенел звонок, и медитация окончилась. Я кое-как встала с пола и пошла обратно в сувенирную лавку. Я купила стеклянную бутылку для воды с надписью «Любовь», чтобы держать ее на рабочем столе. Какое-никакое, но начало.