Косметичка-беспредел: как красятся в российской женской тюрьме
Пансион неблагородных девиц
Скажу сразу, что современная женская колония больше напоминает пионерлагерь, чем тюрьму в том виде, в каком она укоренилась в массовом сознании благодаря литературе и фильмам. По моему опыту, там есть все, что нужно для существования, — ремонт, отопление, горячая вода, стиральные машины, телевизоры, холодильники и микроволновки, душевые кабины и баня. И даже имеется парикмахерская, где можно постричься, покрасить волосы и сделать укладку. А в местном магазине можно купить не только продукты, но и шампуни, гели, дезодоранты, прокладки, мыло, стиральные порошки.
И еще важная ремарка: подавляющее большинство женщин в современной колонии — не какие-то жуткие преступницы. В основном туда попадают самые обычные девушки и женщины — за наркотики. Недаром соответствующую статью в УК называют народной. И до тюрьмы у них была вполне заурядная жизнь с работой, семьей, мужьями и любимыми, с детьми и путешествиями. Вот этот костяк женской колонии и определяет тюремный лайфстайл. Огромное место в нем занимает любовь к шмоткам и косметике. И любовь эта в условиях непрекращающегося тюремного Дня сурка приобретает порою гротескные формы.
По моему опыту, в женских колониях нет ни драк, ни крутых разборок, в общем, ничего с криминальной точки зрения выдающегося.
Настоящий беспредел здесь можно наблюдать только в отношении косметики. Такого размера косметичек вы, пожалуй, не увидите больше нигде.
Туши разных цветов, помады на все случаи жизни, тени, карандаши, хайлайтеры, бронзаторы, кремы и маски для всех частей тела. Кисти и аппликаторы. Все покупается и продается на черном рынке.
За что могут реально подраться — это за каталоги Avon или Oriflame, когда кто-то получает их по почте. Тут же выстраивается очередь на «посмотреть». Кто может — заказывает косметику, причем не только для себя, но и для других. Составляются огромные списки с графой, кто кому сколько должен. Расплачиваются со спонсором заказа либо сигаретами, либо отоваривают его в местном магазине на соответствующую сумму.
Я раньше думала: ну кто заказывает в наше время косметику по каталогу? Теперь я знаю по крайней мере один крупный сегмент целевой аудитории этих брендов.
Косметика — чуть ли не единственное, что помогает держаться. Это своего рода психотерапия и лекарство от всех бед. А еще способ побега от действительности.
Про выходные
Выходной в колонии — традиционно день спа-процедур и праздничного мейкапа. Длится день красоты буквально от рассвета до заката. Сначала поскрабиться. Потом сделать кучу масок. Иногда, правда, не все уходовые средства сочетаются между собой, и тогда случаются казусы в виде ободранного лица или сильных покраснений. Ну, например, если кто-то решил сделать самодельный пилинг солью или кофейной гущей, а потом нанести маску с лимоном и медом.
Отдельная тема — это автозагар и яркая помада. Мастхэв, самый ходовой товар на черном рынке.
К вечеру выходного дня среднестатистическая жертва местного гламура как следует наскоблена, наштукатурена, щедро намазана автозагаром, имеет в своем арсенале красоты пышные ресницы и ярко-алые губы. И, разумеется, благоухает.
Запах женщин
Духи в колонии запрещены — в них содержится спирт. Их заменяют дезодоранты, ароматизированные гели для душа и парфюмированные кремы для тела. Кто победнее, опрыскивает дезиками одежду. У тех, кто побогаче, в ходу пафюмированные кремы с лейблами французских модных домов.
А вот девчонки, которых никто особо с воли не поддерживает, довольствуются пахучими гелями для душа — их разводят водой и наносят на одежду с помощью пульверизатора. Самый ходовой — Camay, он почему-то дольше всех сохраняет запах. А покупают они эти гели на черном рынке — за много пачек сигарет, приобретенных в магазине на свою более чем скромную зарплату. Бывает, копят не один месяц.
Кстати, о черном рынке. Это не то, о чем вы подумали. Там в ходу как раз чисто женские штучки — косметика, заколки с резинками, всякое разное белье и красивые открытки, чтобы дарить друг другу и посылать на волю мужьям, детям и родителям.
Модный приговор
В советское время был такой польский журнал, популярный среди женщин в нашей стране, назывался он «Урода», что в переводе значит «Красота». И это польское слово вполне уместно использовать, когда речь заходит о том, какую одежду вынуждены носить женщины в тюрьме. Летом — в бледную клетку халат. Осенью и весной — зеленый костюм с юбкой или брюками, салатовая сорочка, зеленый свитер. Зимой к этому добавляется еще утепленное пальто из плащовки, тоже, разумеется, зеленое, с черным меховым воротником. Говорят, от Юдашкина, но это не точно. Вся одежда — бесформенная и унылая.
Самый ненавистный аксессуар — белая косынка, которая зимой меняется на серую.
Трудно поверить, но и из этого нехитрого набора предметов модницы умудряются сотворить нечто прекрасное. Дело в том, что в большинстве колоний женщины работают на швейных фабриках. Понимаете, к чему я? Правильно! Это значит, что все можно ушить, перешить и исправить.
Брюки ушивали в обтяжку, пиджак сажали по фигуре, пальто тоже можно было сделать приталенным. А из жутких серых халатов некоторые исхитрялись шить чуть ли не вечерние платья со стразами и прочими украшениями, добытыми всеми неправедными путями из местного клуба, где был театральный реквизит.
Администрация за такие штучки с формой может и рапорт за нарушение режима составить… Это вообще страшная штука. Рапорт означает, что на досрочном освобождении можно поставить крест.
Но девчонки при мне получали эти рапорты — за ранний подъем, чтобы успеть накраситься, за невероятных размеров косметичку, оставленную вопреки правилам на тумбочке.
Оставим на откуп психологам интерпретацию такого недальновидного поведения. Но мне кажется, что в тюрьме косметика означает совсем не то, что на воле. За колючей проволокой она возвращает нам ту часть нашего «я», с которой мы даже под страхом смертной казни не готовы расстаться.