Так что на самом деле такое американская мода? История из жизни русской модницы
«Твою нью-йоркскую моду в Москве, похоже, не понимают, — веселым полушепотом говорил мне по телефону мой свежеиспеченный муж. — Я сегодня в новом Варватосе, и за мной по „Азбуке вкуса“ по пятам ходит охранник, чтоб я багет не украл, видимо». Мне, конечно, тоже было смешно — но еще и немного стыдно. Вернее, как следует стыдно.
В 2006 году мы с мужем поехали в Нью-Йорк, и там моя тогдашняя подруга Божена из американского GQ по моей просьбе устроила нам роскошный шопинг-тур. Мне хотелось блеснуть перед мужем международными модными связями — ну и чтобы парень мой как-то приоделся. Божена водила нас на супермегазакрытую распродажу к Джону Варватосу, которого тогда в Америке просто обожали и награждали всякими званиями, — и купили там (задорого!) ту самую непромокаемую куртку защитного цвета, которую в Москве все — охранники, парковщики, метрдотели в ресторанах и бабушки у подъезда — считали курткой гопника.
Мы сходили в Calvin Klein и со специальной, неслыханной Божениной скидкой в 30% купили мужу шесть костюмов.
Гибкая азиатская продавщица трогала его во время примерки повыше локтя и ворковала: «You do your gym», — в том смысле, что рукава мужу из-за объема бицепса были тесноваты.
В примерочной в Нью-Йорке муж в этих костюмах смотрелся как зажиточный Аполлон — во всяком случае, нам с продавщицей казалось именно так. А вот в Москве почему-то те же самые костюмы казались узковатыми, тесноватыми и недорогими — так что висели в шкафу без дела, а муж ходил в старых.
Сама я в тот наш приезд зашла в Barneys и купила волшебной красоты черное вечернее платье из шелка, тонкой шерсти и бархата одновременно. Даже и не американской марки — Commе des Garçons.
Привезла его в Москву и берегла для особого случая. Надела на день рождения к жене студенческого друга моего мужа — праздновали они как-то очень нарядно, компания была совсем мне чужая, и хотелось быть в чем-то однозначно прекрасном — чтобы и себе нравиться, и ощущать от платья поддержку.
Я нравилась и ощущала, пока именинница не спросила меня с сочувствием в голосе: «А ты что так скромненько? С работы не успела переодеться?»
И вручила мне конверт с фотографиями со своего дня рождения трехлетней давности, на которых мой муж танцует медленный танец со своей офигенно красивой бывшей — и нежно держит ее за гибкую тонкую талию в бежевом московском Hervé Léger.
Так что эта последняя оценка, возможно, была не совсем объективна, а продиктована отчасти женской солидарностью, а отчасти — вредностью.
И тем не менее в целом с американской модой нам бывает сложно. Она как будто бы живет по своим законам, она нам не очень понятна и не очень удобна.
А уж на красных дорожках так и вовсе напоминает карнавал. Как будто ты крутишь педали машины Луи Седлового, которая может перенести в воображаемое будущее, — помните, у Стругацких была такая, в повести «Понедельник начинается в субботу»? И ты смотришь на наряды из будущего — из мяса, булавок или ниток, смотришь на мужчин в платьях египетских цариц и практически голых женщин и думаешь: ну неужели так кто-нибудь когда-нибудь будет ходить?
Ну не может этого быть!
А потом проходит лет 15, и выясняется, что о куртке гопника, как у моего мужа, мечтают все наши дачные соседи от 14 лет до 21. А племянник, которому отдали костюмы Calvin Klein (даже если делать gym очень сильно, размер за 15 лет, увы, все равно поменяется), носит их на собеседования, а в жемчужно-сером даже обещает жениться.
А то самое черное платье из Barneys я недавно надевала в Большой театр, и оно, как мне кажется, выглядело очень уместно и очень современно — в отличие, например, от бежевого Hervé Léger. Хотя насчет Hervé Léger — это я все-таки из вредности, наверное.
На обложке: A$AP Rocky в ERL и Рианна в Balenciaga на Met Gala 2021
Фото: Dimitrios Kambouris/Getty Images for The Met Museum/Vogue