Извинения: от «ты» до «я»
Шесть лет назад теннисный функционер Шамиль Тарпищев извинялся перед сестрами Уильямс за то, что в шоу Ивана Урганта назвал их «братьями». А тремя годами позже гендиректор Comedy Club Production Андрей Левин извинялся перед ингушским руководством за Comedy Woman: актриса изобразила ингушку, которая работает в службе эскорта и под ксенофобные шутки начальницы ругается на родном языке.
На невооруженный этикой взгляд, в этих историях нет отличий. На самом деле они, конечно, есть. Извинений от Тарпищева потребовала Международная федерация женского тенниса и «первые ракетки» мира. Даже Мария Шарапова дала понять: сексистские слова тренера недопустимы. С юмором ТНТ вышло сложнее. Comedy Woman удалили сомнительное видео из Сети, но в адрес команды продолжали звучать проклятия, а к офису телеканала подъехала бригада из 50 рассерженных мужчин. Гендиректор Левин извинялся в постоянном представительстве республики в Москве, лично выражая свое почтение. Шоу некорректно изображает ингушских женщин (честь которых для мужчин святое), он усилит качество контроля и сделает максимум, чтобы для всех комфортно загладить вину.
Сложно перепутать демонстрацию силы и физическую угрозу с требованиями соблюдать общественные приличия и относиться с уважением друг к другу. Когда от вас требуют покаяния за слова о том, что зять убил вашу дочь, или за мнимое оскорбление ветерана, ни у кого и язык не повернется назвать это извинениями. Извинение — не послушание, а раскаяние. Попытка восстановить доверие, признание ошибки, само по себе извинение, наконец.
В прошлом году только журналистских извинений было так много, что впору было вместо журналов печатать учебные методички — как извиняться правильно.
Правила универсальные и простые: извиняться лучше быстро, искренне и по существу. Не стоит менять тему, переводить стрелки, валить с больной головы на здоровую. Не стоит говорить, что это ваша первая ошибка. Но и делать бизнес на извинениях тоже не стоит.
Не нужно врать и искать себе алиби. Лучше не говорить, что раньше деревья были большими, а вы маленьким. Не стоит концентрироваться на себе и своей моральной ноше. Нельзя обвинять в своей ошибке других. И, наконец, не стоит думать, что извиняться — приятное приключение. Извиняться — это болезненно. Но вы ведь сами решили извиниться.
Последнее дело, извиняясь, пенять на зарвавшуюся общественность. Репутация — атрибут публичных людей, и за восстановление доброго имени аудитория вправе выставить счет. Постарайтесь не торговаться. Еще, извиняясь, не стоит хамить. «Простите» — действительно сильное слово. Но только если оно звучит как «простите», а не «подавитесь своими извинениями» или «на самом деле это я прощаю вас».
Не надо быть представителем «чувствительного» поколения, чтобы понимать: если вас обвинил в харассменте стажер, ссылки на прежние времена, в которых действовала мифическая «старая этика» и ее широкие телесные границы, — лукавство. Если в нулевых вас без спросу обнимал, сажал на колени, а то и дразнил начальник или старший коллега, вы наверняка чувствовали себя таким же беспомощным и ничтожным, как ваши подопечные от ваших неуставных ласк.
Если вы унизили жену подчиненного, а ваше СМИ из-за этого едва не превратилось в пыль, не стоит говорить, что вас сбил грузовик. За рулем этого грузовика сидели вы сами, а значит, жертвой аварии был кто-то другой. Если отношения в вашем уникальном творческом коллективе строились по принципу «романтических» манипуляций, не говорите, что никогда не пользовались служебным положением и не унижали женщин. И, главное, не слушайте старших, которые рассказывают, что вы сильно выросли и вообще молодец.
Могло ведь случиться, что вы стали не взрослым, а страшным человеком, но близкие боятся об этом сообщить.
В газете «КоммерсантЪ», где я работала семь лет, извинения были политическим жанром. Газета извинялась по решению суда — когда государство или крупный бизнес посягали на ее независимость, пытались напугать, показать, кто здесь власть. Или получить большой куш за неаккуратные слова в свой адрес. Извинения в «Ъ» всегда были художественной акцией. Обидчику выбирали фотографию и слова побольнее — извинение выглядело издевательством, чтобы сразу было понятно: не заставляйте журналистов извиняться, выйдет дороже.
Распознавать власть и связанное с ней унижение — полезный навык. Но извинение не всегда оскорбительно. И вообще, вы можете не извиняться. Но уж точно стоять на колене не всегда нужно с гордо поднятой головой.