«Женское обрезание нужно остановить»: история Нины Церетиловой
Я живу в Махачкале. Здесь у меня небольшой бизнес — два магазина женского нижнего белья. Я воспитываю троих детей, которых вернула себе после развода и сложного судебного процесса. И я открыто говорю о том, что пережила процедуру обрезания, будучи ребенком.
Я родилась в Тверской области. Моя мама — русская, а отец — грузинский аварец, мусульманин. Большую часть жизни я носила хиджаб, сняла его только пять лет назад. Примерно в десять месяцев родители передали меня на воспитание бабушке Нине с маминой стороны. До шести лет я жила абсолютно счастливой детской жизнью — мы были Нина большая и Нина маленькая. За эти годы родители практически не приезжали, я считала бабушку мамой.
Когда мне пошел седьмой год, родители решили забрать меня к себе. Мама тогда была беременна третьим ребенком — моим младшим братом. Расставание с любимой бабушкой стало для меня сильным потрясением. Из атмосферы любви, добра и тепла я попала в родительскую семью, где рукоприкладство было обычным делом. Моя мама вышла замуж в 16 лет, и в семье все контролировал отец, а методы воспитания у него были жестокие. Но с родителями я прожила недолго.
«Я была в полном ужасе»
Мне было где-то шесть лет, когда меня отправили уже к аварской бабушке — матери отца, в село Тиви в Грузии. Там мне по настоянию отца и сделали обрезание. Мне было около восьми лет. В тот день бабушка и моя родная тетка сказали, что сейчас мы куда-то пойдем.
Женское обрезание бывает трех типов. Первый — удаление клиторального капюшона или клитора. Второй — удаление и клитора, и половых губ. Третий — инфибуляция. Женщине удаляют все наружные половые органы, а рану зашивают. Мой случай — первый тип. Все происходило в полевых условиях и полной антисанитарии. Естественно, никаких обезболивающих. Помню очень старую женщину и большие ржавые ножницы. Я не понимала, что происходит, хотя была в полном ужасе от того, что посторонний человек вторгается туда, куда никому нельзя. Потом во время мочеиспускания я еще долгое время чувствовала боль и дискомфорт.
Наверное, мне повезло, что близорукая старуха, которая делала обрезание, не оттяпала мне клитор полностью.
Но она обрезала достаточно для того, чтоб я питала ненависть и отвращение к этому действу и людям, которые считают это «сунной», то есть святым обычаем.
Моя психика защитила меня, и из того дня воспоминаний очень немного. Еще я не помню, в каком возрасте и как я осознала, что мне сделали обрезание. Возможно, мне рассказала об этом мать, возмущенная поступком родни отца.
В отдельных аварских селах обрезание практикуют до сих пор. Цель — подавить чувственность и «подготовить» девочек к роли покладистых кавказских жен. Я, например, всегда слыла бунтарем и, как говорил мой отец, непослушной дочерью. Отец считал, что таким образом меня нужно успокоить. Он хотел видеть меня покорной женщиной, а не эмансипированной.
Когда я стала старше, я много думала о жестокости этих старух. Неужели им не жалко беззащитных девочек? Или они испытывают удовольствие от того, что им тоже уготована участь, много лет назад постигшая их самих?
![](https://img.setka.io/clients/xgWeg1kbAPuTM4NqlnIf0jRIjqw9Aus9/post_images/2021-12-03-14.29.06-2021120809460143.jpg)
![](https://img.setka.io/clients/xgWeg1kbAPuTM4NqlnIf0jRIjqw9Aus9/post_images/nina2-2021120810050535.jpg)
«Я много лет не могла себя принять»
У этого драматичного эпизода моей жизни были разные последствия. Например, в какой-то степени он усугубил мое неприятие себя и чувство, что со мной что-то не так, и я в этом виновата. Я много лет молчала и думала: «Ну как так, все нормальные, а я нет».
Плюс вместо ощущения родителей как людей, которым можно всецело доверять, у меня совсем другое: даже родителям доверять нельзя.
Сейчас отношения с родителями у меня сложные. С отцом и родственниками по его линии я не общаюсь. Мы совершенно разные люди и принадлежим разным мирам. К маме у меня много вопросов, связанных с моим детством, но я стараюсь не быть категоричной — она выходила замуж ребенком.
Я много работала с психологами, и мне удалось многое принять в отношении того, что со мной сделали. Мои рассуждения такие: например, человек в аварии лишился руки. Можно бесконечно стенать о том, как хорошо было бы жить с рукой, а можно присмотреться к новой реальности и жить в ней. Я не могу сказать, что я закрылась и перестала доверять людям и миру, хотя такое было. Моя жажда жизни и умение видеть во всем плюсы победили.
![](https://flacon-magazine.com/uploads/original/post_image/image/b2/ae/b9/61b08e79b4502919165258.jpeg)
Изменить обычай
Со своей дочкой я обсуждаю все и, конечно, расскажу ей и о своем обрезании. Думаю, что начну с совместного просмотра фильма «Цветок пустыни». Отчасти его героиня вдохновила меня на то, чтобы рассказать свою историю и не побояться столкнуться с негативом в свой адрес. Это как прыжок с тарзанки — мне было очень страшно, но я справилась и все преодолела.
Но я считаю, что наказание за обрезание должно быть максимально ужесточено. И религиозные деятели, на которых ориентируются приверженцы обрезания, должны начать говорить о недопустимости подобного. Эта практика исчезнет, когда люди перестанут одной ногой стоять в Средневековье.
![](https://flacon-magazine.com/uploads/original/post_image/image/d7/61/74/61b08e85d4164259235621.jpeg)
Я рассказываю о своем опыте, чтобы поддерживать женщин, которые тоже прошли через обрезание. Проблема не в девочках, а в людях, которые это допустили, и в отвратительных обычаях. Чем громче мы говорим, что насилие недопустимо — особенно над детьми, — тем больше людей понимают, что они не одни. Хотя многих беспокоит не то, что существует женское обрезание, а то, что я об этом говорю. Многие рекомендуют мне уехать из Махачкалы.
Я не вписываюсь в закрытую «экосистему» места, в котором живу, потому что позволила себе, имея троих детей, носить короткую стрижку, бить татуировки, проколоть нос и заниматься на пилоне.
Я не знаю, что будет дальше, но сегодня я живу здесь. Я не могу все бросить и бежать, но и не хочу со всем соглашаться. Это было бы неправильно. Если жизнь задает вопросы, нужно искать ответы.
Фото: Юлия Отрощенко