«Но выглядишь бомбезно»: 3 истории, когда тату на лице оказались ошибкой
Татуировки на лице пошли в народ. При этом удаляют их чаще, чем любые другие. Рассказываем три истории, в которых герои прошли путь от любви до ненависти к своему тату на лице за пару лет.
Александр
В детстве я клеил себе на лоб переводные татуировки — видимо, уже тогда меня тянуло в эту странную и отчаянную сторону. Первые настоящие тату на лице (якорь под глазом и надпись «Hopeless» над бровью) набил в 22 года. У меня было желание выглядеть жестко, провокационно и эпатажно.
В Барнауле, как мне кажется, я был первым человеком, который сделал татуировки на лице именно из соображений тату-культуры, а не уголовных понятий. Разумеется, их наличие мешает в поисках работы. Барнаул — нищий провинциальный городок в Западной Сибири. С рабочими местами здесь и так не ахти, а для меня, как человека без образования, выбора совсем немного.
Работодатели часто отказывают мне из-за внешнего вида, что крайне расстраивает.
Какая разница, как я выгляжу, если я предлагаю добросовестный труд? Думаю, в этом плане предрассудки в обществе никогда не исчезнут, хотя сейчас в России наблюдается повальная и, к сожалению, довольно бездарная мода на face tattoo.
Мне кажется, для татуировок на лице нужна смелость. Ты должен быть готов, что на тебя каждый день будут глазеть и тыкать пальцами, задавать глупые вопросы. Когда я только сделал татуировки на лице, первые пару месяцев мне казалось, что я хожу голым, — так на меня смотрели окружающие.
Иногда на меня накатывает депресняк, когда хочется вернуть минимальное количество аккуратных татуировок на лице. А иногда смотришь в зеркало и думаешь: «Блин, чувак, ну ты даешь! Выглядишь бомбезно, осталось только дальше закатать башку».
Егор
В 22 года я набил на лице маленький ножик. Это был внезапный порыв — просто насмотрелся в соцсетях фотографий татуированных людей и захотел приобщиться. К тому же меня вдохновляло ощущение неизвестного. Шел 2011 год, и в России было очень мало тех, кто забивал лицо.
К тому моменту я уже сделал татуировки на руках, ногах и груди, поэтому, когда перешел на лицо, знакомые никак не отреагировали. Набивать было больно. Вообще, по моему опыту, лицо и голова — самые болючие места для татуировок. Удалять их еще больнее, дороже и дольше. Я проверил на себе и считаю, что это расплата за необдуманные действия в прошлом. Татуировки я начал постепенно удалять еще в 2015 году, потому что возникли новые, более интересные проекты.
Небольшие тату, которыми «обросло» мое лицо, не вписывались в общую композицию.
Сегодня можно часто встретить людей с забитыми лицами, это превратилось в обычную моду. Молодежь штампует одинаковые надписи «cry baby» и прочие мелкие рисунки. Они будто пытаются расписать на своих лицах тату-машинку. Ну и, как повелось, расписывать нужно на самых видных местах.
Даня Белый
Первыми татуировками на моем лице стали три точки под глазом, которые я набил в 18 лет. Изначально я хотел набить что-то большое, но не знал, как это по ощущениям, и решил проверить. Несколько дней выбирал эскиз и пришел к тому, что самый нормальный вариант из маленьких татуировок — три точки. После я продолжил забивать лицо. Мне понравилось, как это выглядит.
В итоге количество татуировок выросло, а одна сторона лица превратилась в черную кашу. Полгода назад я начал их удалять.
Сначала просто захотел проверить, каково это, а потом подумал, что удалю и полностью переделаю эту сторону.
Я спокойно ощущаю себя с татуировками на лице и не переживаю о работе. За всю жизнь мне ни разу не удалось поработать официально. Я трудился в разных местах без оформления, куда устраивался через своих знакомых. Ты можешь отучиться пять лет, и не факт, что тебя возьмут на высокооплачиваемую должность, но если у тебя хорошие знакомые, то к ним можно устроиться и без учебы. Поэтому я всегда смело бил тату на лице — знал, что без работы не останусь.
Сейчас я работаю на себя — делаю клиентам пирсинг, бью татуировки. За тату на лице ко мне тоже приходят, но не очень часто. За прошлый год было всего три человека сразу с большими проектами. Вообще татуировки стали обыденностью для общества, только само общество делится на две части. Среди взрослых людей старой закалки я вижу недовольство и осуждение, но есть и те, кто спокойно реагирует.