Совпадения случайны: духи по несуществующим книгам

Джош Мейер

Создатель Imaginary Autors

Джош, кем ты был до того, как стал «воображаемым автором»?

Агентом по недвижимости. Ненавидел свою работу. Каждый день отвечал примерно на восемьдесят звонков, постоянно паниковал, места себе не находил. Однажды мы ужинали с моей тогдашней девушкой, и я, как обычно, висел на телефоне — говорил с одним из дружественных агентов. Мы с ним почему-то поссорились, я на него накричал и отключился. И тут моя девушка спрашивает: «Слушай, зачем ты орешь на Терри?» А я ей в ответ: «Все, увольняюсь!» И на следующее утро уволился.

А дальше что?

Решил: выключу телефон, запрусь в подвале и буду делать духи.

Это ты почему так решил? Почему духи?

Вообще-то я терпеть не мог духи — до определенного момента. Приятель, у которого я покупал опасные бритвы — было у меня такое хобби, — стал класть в мои заказы семплы духов. В основном всякие шикарные табаки и кожи. И ни один из тех запахов не походил на духи, к которым я привык. Короче, я подсел. Начал прицельно нюхать всякую дичь в магазинах.

Whispered Myths

Аззам Исса, герой книги «Сказки по секрету», работает охранником в Лувре, где по ночам ему являются ангелоподобные существа. Не очень понятно, чего они хотят от Иссы, но пахнут действительно ангельски — медом, мускусной дыней и удовой щепой.

В каких?

В портлендских.

Не самое плохое место, чтобы начать нюхать дичь.

Тогда было поспокойнее, а сейчас, конечно, парфюмерия здесь цветет буйным цветом. В общем, я начал скупать все подряд. Точнее все, что не пахло классическими духами из универмага. Пока меня не осенило: любая парфюмерная линейка — как бар. В каждом баре есть своя версия «Мартини», свой «Манхэттен», свой «Олд-фэшнд». А в каждой линейке — своя ваниль, свой фужер, может быть, свой шипр. И я решил: тоже соберу такое душистое «меню», и в нем будет только то, что я люблю. Анималика, амбра, что-то дымное. Честно говоря, поначалу даже не думал, что буду продавать свои духи. Пользоваться сам — да. Предъявлять в качестве творческого проекта при устройстве в креативное агентство — может быть.

И парфюмерного образования по нынешней хорошей традиции у тебя тоже не было?

Нет. Я воспринимал это как безумную игру, правил которой не понимал. Тем веселее было играть.

И как давно это было?

В 2011-м. Первым, что сделал на продажу, был Bull’s Blood («Бычья кровь»). Ты нюхала?

Да. Кровавая, животная роза.

Тогда я думал, что это верная ставка. Что анималика вот-вот станет популярной и будет интересна всем. Увы, расчет не оправдался. Мне все еще очень нравятся эти духи, хотя они противоречивые и пользуются довольно умеренным успехом.

Как ты придумал эту историю — делать духи по мотивам несуществующих, ненаписанных книжек? Гениально же.

Поначалу была другая идея, другие картинки. Но творческий процесс застопорился, и я попросил своего приятеля Ашода Симоняна приехать ко мне и взглянуть на результаты моих трудов.

Вот просто так.

Да. Так мы и сделали. И до сих пор занимаемся «Авторами» вместе. Ашод здесь, на выставке, бегает по делам.

Парфюмерная выставка Pitti Fragranze во Флоренции. — Прим. ред.

Как придумываете сюжеты?

Сначала делаю духи, духи первичны. Потом начинаю думать вслух: человек, который носит эти духи, одевается так-то, ходит в такие-то места, любит такие-то цвета. А Ашод, человек очень творческий, но совсем не зацикленный на духах, придумывает подходящий сюжет. Безумно важно, чтобы визуальный и вербальный ряд соответствовали запаху. Покупатели чувствительны к этому.

То есть Ашод пишет истории.

Да. Иногда перебарщивает, и я ему говорю: «Нет, друг, остановись, мы не можем писать такое».

Cape Heartache

Посвящен приключенческому роману писателя Филиппа Савы — его любовной истории с женщиной из индейского племени тилламук. «Тем, кто ищет осколки своего разбитого сердца, — пишет Сава, — я советую запустить пальцы в еловые иголки». Но сам находит там лишь дикую клубнику и душистый янтарь — застывшие капли пихтовой живицы.

Как думаешь, почему в американской парфюмерии, особенно той, что делают на Северо-Западе, происходит так много всего? Да, ваши духи артхаусные, местами неровные, зато сколько свежести.

Я прошлой ночью выпивал с другими парфюмерами на Pitti, и те, совершенно неожиданно для меня, принялись говорить: Штаты — их самый благодарный рынок. Если рассуждать именно о Северо-Западе, то есть там что-то такое… Мы ко всему относимся очень серьезно. Если ездим на велосипедах, то фанатеем от них. Если пьем — и варим — кофе, то просто жизнь кладем на это дело. Сегодня в Портленде делают лучший кофе в мире: если циклишься на своем продукте, рано или поздно родишь что-то достойное.

Расскажи про ваш новый аромат Telegrama.

Идея — запах лосьона после бритья, каким он был в 1960-х. У меня целая коллекция таких — Mennen, Aqua Velva. Своеобразный запах — тальковый, слегка пыльный. Офигенный. Первое, что я собрал, — тальковый аккорд. Он заметен сразу, хотя и сохраняется на протяжении всей жизни духов. Украсил его лавандой, перцем и амирисом — «сандалом бедняка». С одной стороны, это странные, непривычные духи, с другой — хорошо знакомые человечеству, во всяком случае человечеству 1960-х.

O, Unknown!

Пожилой герой отправляется в последнее большое путешествие своей жизни — по Бангладеш, Непалу, Китаю и Японии. В дороге пьет копченый лапсанг сушонг, гуляет среди горных сосен, дышит холодным гималайским воздухом. А ирис здесь в своей привычной роли — тоски по чему-то безвозвратно ушедшему.

А название как придумали?

В 1960-х обожали отправлять телеграммы. Я представил, чем может пахнуть тайная телеграмма, которую президент США отправляет старлетке. Телеграммы — это очень романтично.

Как тебе кажется, кто те люди, которые покупают Imaginary Authors? Книжные черви? Последние романтики? Что их цепляет больше — сами духи или истории на коробках?

Мне бы хотелось, чтобы наши сюжеты цепляли людей. Но носят в конечном счете не истории, а духи. Если не нравится сам запах, духи никто не купит. Ну, может, только самый романтичный романтик.

Иллюстрация: Марта Амбарцумян