Откройте грудь, закройте грудь. Мода и цензура на грудь в искусстве
В этом году в Instagram* сняли бан на женские соски: 11 лет они входили в запрещенный список «Секс и нагота». Фильтр социальной сети пропускал «обнаженку» только с заретушированными сосками, хотя напротив мужской груди во внутренних документах компании стояло вполне себе лицемерное ok.
Свободу соскам не подарили внезапно, ее отстояла аудитория, последовательно сопротивляясь политике компании Цукерберга. Миколь Хербон, художница из Лос-Анджелеса, придумала наклейки в виде мужских сосков: накладываешь их на грудь и обходишь правила модерации.
В 2019 году 100 женщин провели акцию #WeTheNipple — они пикетировали офис компании голыми, прикрываясь только постерами с изображениями сосков. А в целом компанию обвиняли в бинарности взглядов на женское и мужское тело.
Ограничения затрагивали не только фотографии: то и дело разгорались скандалы из-за улетевших в бан художественных произведений. Что за проблема с этими сосками? Как именно они стали «сексуализированным контентом» и почему в разные эпохи была мода на разные формы сосков?
Сосок Афродиты
Женские соски стали предметом скандала сразу же, как только появились в настоящем искусстве, — когда в IV веке до н. э. великий афинский скульптор Пракситель изваял обнаженную Афродиту Книдскую.
Это было первое в Древней Греции изображение обнаженной женщины, до Праксителя нагота считалась героической, а стало быть, только мужской формой.
У Праксителя обнаженная Афродита одной рукой тянулась за полотенцем, другой прикрывала низ живота. Грудь Афродиты — небольшая, упругая, в форме потира, с конусообразными сосками на идеально круглой ареоле. Именно такая считалась идеальной у афинян.
По легенде, потир, ритуальная чаша, повторяла форму груди Елены Прекрасной, и у модели Праксителя гетеры Фрины была именно такая. Когда все узнали, что богиню лепили со жрицы приятного досуга, был большой скандал: кощунство! Фрину судили, но на суде защитник сорвал с нее одежду, и судьи решили: в таком теле может жить только прекрасная душа.
Что нам еще известно о древнегреческой моде на соски: в Афинах их красили. Смуглые греки высоко ценили светлую, даже молочную кожу, но красивым считался только темный сосок, коричневый, а не розовый.
Гетера Таис Афинская в знаменитом романе Ефремова сначала не хочет раздеваться перед индийскими художниками: «Но я не знала и не накрасила сосков!», — а скульптор Лисипп ее успокаивает: «Они у тебя естественно темные».
Сосок Мадонны
Мы привыкли считать Средние века временем, когда Церковь держала человеческое тело в жесткой узде, но это не совсем так. Как раз тогда в богословских трактатах на первый план вышла фигура Христа-человека, а художники стали подчеркивать его земную природу: он был вполне человеческим младенцем и сосал грудь человеческой матери.
Голый сосок на картинах художников позднего Средневековья вовсе не редкость, и он именно такой, как описывает Эко: полный, но не виноградина; выпирающий, но не вызывающий; возвышающийся, но не торчащий. Добродетельный сосок Мадонны.
«Он указал на маленькие груди Приснодевы, высоко и туго затянутые корсажем, завязками которого играли ручонки Младенца: „Видишь? Те сосцы пригожи, что выпирают не сильно, полны, в меру упруги, но не колышутся дерзко, а возвышаются еле, воздеты, однако не сжаты“» — так Умберто Эко в «Имени розы» описал самую модную в средневековой Европе форму соска.
Время фавориток
Аньес Сорель, официальная фаворитка короля Карла VII, считалась самой красивой женщиной Франции. В ХV веке она ввела при дворе моду на очень глубокие декольте.
Архиепископ писал королю гневные письма и требовал запретить моду на «отверстия в передней части, через которые видны соски и грудь женщин», но красота победила добродетель, король ничего любимой женщине не запрещал.
Аньес позировала Жану Фуке для «Богородицы в окружении ангелов»: корсаж платья расшнурован, одна грудь полностью обнажена. Есть и другой ее портрет с обнаженной грудью. У главной красавицы французского двора сосок был небольшим, розовым и плоским. Такой же сосок у Мадонны с Младенцем Йоса ван Клеве (около 1515 г.).
Свидетельства, которые сохранились о раннем Возрождении, наводят на мысль, что в то время грудь особо не прятали: почтенные мужи, например ректор Парижского университета Жан Жерсон, то и дело публично порицали женщин «с открытым корсажем и оголенными грудями».
Данте в «Божественной комедии» мечтал «запретить бесстыжим флорентинкам / Везде ходить с грудями напоказ». Но даже на рисунке, изображающем блудницу Флору из манускрипта Боккаччо конца XV века «Жизнь знаменитых женщин» мы видим очень скромный сосок: да, не плоский, как у Аньес, но маленький и деликатный.
Сосковая мода раннего Возрождения парадоксальным образом сохранила влияние Церкви: открывай соски, если хочешь, если они «не колышутся дерзко, а возвышаются еле».
Барокко меняет все
Чем дальше в Возрождение — тем заметней соски. Художников теперь привлекают натурщицы с большой грудью и сосками-виноградинами, как символ радости и «плодородности» жизни.
Первым на этот путь стал Рубенс. Он до безумия любил свою жену Елену Фоурмен и постоянно писал ее обнаженной. Один из самых известных портретов Елены — «Шубка», и в нем видно, как Рубенс гордится цветущей красотой жены.
В то время художникам для «обнаженки» позировали куртизанки, а Рубенсу — приличная женщина, мать его четверых детей. И он не оправдывает наготу мифологическим сюжетом, это чистый восторг: «Смотрите, какая она!»
Возможно, именно поэтому в конце ХVII века самой красивой формой соска стала виноградина. А во Франции при Марии-Антуанетте его еще подкрашивали специальной ярко-красной краской. По тогдашней моде декольте открывало верхнюю часть ареолы, и показаться в свете с бледными, ненакрашенными сосками было просто неприлично.
От викторианского утомления к голому телу
В середине ХIX веке красоту женского тела связывают уже не с божественным откровением или с эротическим опытом, а с моральными качествами. «Физическая красота — это знак внутренней красоты», — писал французский философ Виктор Кузен.
В течение позапрошлого века красота «взрослеет»: в 1830 году главные красавицы похожи на крошку Нелл, крошку Доррит и других героинь Диккенса, в середине века это молодые модные женщины, в конце — зрелые, статные, уверенные в себе дамы: «Скорей бы мне под пятьдесят, / Чтоб ей под девяносто».
Искусствоведы и историки моды связывают это с взрослением и старением королевы Виктории, хотя не обошлось здесь и без влияния суфражисток: женщины захотели быть гордыми и самодостаточными.
На моду сначала влияет неоготика — чем бледнее и изможденнее тело, тем красивее. Здоровое сильное тело, загар и румянец считаются признаками низкого происхождения. Тело Камиллы Клодель, ученицы и модели Родена, было идеальным по всем канонам болезненной женственности того времени — можно рассмотреть его «Вечную весну» и составить представление о викторианском соске.
В Викторианскую эпоху женское тело вообще считалось чем-то мистическим и жутковатым: рассказывали, что критик Джон Рёскин в свою первую брачную ночь упал в обморок: жизнь не готовила его к встрече с лобковыми волосами.
Грудь при этом и близко недотягивала до уровня сакральности ног: в светском обществе даже слово такого не произносили, говорили limbs (конечности), а на концертах драпировали тканью ножки пианино.
После того как Чарлз Ворт (он одевал жену Наполеона III) изобрел кринолины, «никакие бедра не могли считаться слишком широкими. Важно было иметь красивые прекрасные плечи, красивый бюст и показывать их!».
На смену кринолинам пришли турнюры. Модные журналы начали продвигать идею сексуального нижнего белья. Вот реклама корсета в La Vie Parisienne «Дамское белье» (1885 год): «Исключительно элегантный, прекрасно смотрится… Рассчитан на то, чтобы его видели и… пожирали глазами!»
К концу века изображениями обнаженного тела в журналах и на афишах никого уже было не удивить. Силуэт модерна (1890–1910) называют S-образным: впервые в этом веке грудь освобождается от узкого лифа и опускается откуда-то из-под подбородка в естественное положение. Впервые звучат идеи, что у человека есть право на красоту, женское кокетство и макияж больше не осуждаются.
История советского возмущения
В 1936 году центральный фонтан ЦПКиО им. М. Горького украсила бетонная «Девушка с веслом», созданная скульптором Иваном Шадром. Шадра критиковали за эту работу, за ее «вульгарную эротичную образность».
Весло в руках «девушки-пловца с эрегированными сосками» искусствоведы отнесли к фаллическим символам. По правде, критиков возмущала не эротичность, а самодостаточность и раздражающая недоступность «Девушки с веслом».
Узкобедрая, с небольшой грудью, она явно не собиралась продолжать ничей род и кормить своими «эрегированными сосками» младенца, не собиралась никого соблазнять, вдохновлять и никому служить.
В книге «Исследование немого дискурса. Аннотированный каталог садово-паркового искусства сталинского времени» автор называет «Девушку с веслом» воплощением мужской мечты о «длинноногой, мускулистой, самовлюбленной, холодной диве с вытянутыми сосками, к которым никто не подпущен».
И просто как факт
Те самые всем нам знакомые тинты появились как специальная косметика для сосков. Это было в 1977 году в Сан-Франциско. В косметическую компанию Benefit обратилась танцовщица стриптиза: ей нужна была косметика, которая «заставит ее соски выделяться и казаться более розовыми».
Специалисты компании подумали и создали Benetint: после нанесения основа испарялась, а пигмент как будто бы впечатывался в сосок. Очень скоро тинт стали использовать все, не только танцовщицы стриптиза, но в основном как краску для щек и губ.
Больше образов, новостей и историй в наших каналах в Telegram и «Дзен». Подписывайтесь!
*Социальная сеть Instagram принадлежит компании Meta, которая признана экстремистской и запрещена в РФ.
Фото обложки: школа Фонтенбло. Габриэль д’Эстре с сестрой. Ок. 1594. wikimedia.