Про волосы на теле: Сергей Минаев VS Татьяна Столяр

СЕРГЕЙ МИНАЕВ,

писатель, главный редактор Esquire

Приходит мне записка от Алёны Станиславовны Долецкой: «А напиши мне текст про волосы на женском теле? Срок — неделя».

Я отвечаю, что мог бы про гастрономию или про новые ме­диа. В политике тоже разбираюсь, говорят. Или, черт с ним, про любовь мог бы, хотя это и избитая еще со времен «Илиады» тема. Нет, пишет она, давай все-таки про волосы на теле. И обидно не то, что на стеллаже души А. С. Долецкой одни писатели стоят на полке с названием «Про любовь», а другие — «Про волосы на теле». Обидно, что даже на полке «про волосы» стоял не я, а кто-то другой. Просто он в отпуск слился, и позвали меня. Но я же не могу Долецкой отказать (а кто, кстати, сможет?).

Иными словами, все проблемы такого общества решены: количество безработных растет исключительно ввиду роста общего благосостояния (людям просто незачем работать, их донатит мировое правительство), побеждена бедность и преступность, отсутствует социальное неравенство, уничтожены диктатуры, остановлены все войны и заодно загрязнение окружающей среды. Девяносто процентов своего времени люди тратят на самообразование, а оставшиеся десять обнимаются с пандами, популяция которых невероятно выросла ввиду всего вышеизложенного. И единственной нерешенной проблемой просвещенного человечества осталась борьба женщин за право носить кустистую растительность по всему телу. Есть, есть еще группа отдельных мерзавцев, выступающих против колосистых полей под мышками женщин, но пройдет совсем немного времени, и прекраснодушные и пышноволосые нимфы зап\*\*\*\*\*\*т этих мразей так же, как когда-то расправились с тварями, смевшими не употреблять феминитивы.

Но это — «проблемы первого мира, которые вам, к сожалению, не понять», как любят выражаться про дела Нью-Йорка и Лондона космополитки из малых городов Среднерусской возвышенности, позавчера перебравшиеся в веганские кафе на Патриарших. Поэтому вернемся на святую Русь.

Очевидно, что в стране с зашкаливающим уровнем коррупции, где людей закрывают по 228-й статье, просто потому что очередному лейтенанту не хватает одной «палки» до майора, где большая часть территории не газифицирована, все это просто даже не глупо, а издевательски. И если волосяную войну в Америке (прежде всего) можно объяснить тем, что большинство проблем угнетенных меньшинств действительно решено, а попранных когда-то прав — восстановлено, то наши местные волосяные (а также гендерные) терки ничем иным, кроме провинциального желания выглядеть активистками из Бруклина, я объяснить не могу. Стремление обсуждать амора­льный внешний вид джентри в Лондоне в тот момент, когда на твоем острове все еще едят людей, было довольно популярно в колониальной администрации островов Кука. Невозможность или нежелание воевать с собственными монстрами всегда компенсировалось развязыванием священной войны с мышами, извлеченными из-под шкафа.

Теперь, собственно, о волосах на теле женщин.

Портит облик женщины и делает ее похожей на животное. На меня то есть. А я не хочу спать с животными. У меня из животных шотландский кот и хаски. А спать я хочу с богинями.

Возможно и скорее всего, шерстяные активистки набросятся на меня со словами: «Да кто ты такой, м\*дак? Какая нам разница, с кем тебе нравится спать? Какое ты имеешь право шеймить нас за волосы на лобке?» Я — колумнист «Флакона». Меня Долецкая позвала высказываться. Поэтому я буду высказывать свое мнение, а вы будете его читать.

Но это не основной аргумент в защиту волособорцев. Вы можете написать сотню или даже тысячу гневных комментариев под этой статьей. Можете провести с десяток аналогий вроде «точно так же сто лет назад нас лишали избирательного права». Можете требовать называть себя редакторками, авторками и даже пилотками гражданской авиации. Можете объявить меня бодишеймером, сексистом и просто подонком. Вам все равно не удастся изменить один небольшой изъян вашего организма.

Потовые железы. В среднем при комнатной температуре человек выделяет 400–600 миллилитров пота в день (практически бутылка вина). Объем — не единственная характеристика пота. Кроме него существует запах.

И в этом мне видится главная проблема, о которой никто не решается возвысить голос.

Татьяна Столяр,

редактор Esquire, сооснователь телеграм-канала «Антиглянец»

Пару месяцев назад реклама американских средств для бритья Billie вырвалась в топ Instagram. Модели (точнее, обычные девушки разных национальностей и телосложения — если хотите быть продвинутой компанией, без бодипозитива никуда) позировали на сочных снимках в белье. Из-под него выбивалась нетронутая, словно заповедные леса Амазонии, растительность. Я тогда подумала: хм, когда ждать мужской ответочки? Пока маркетологи искали способ соединить идею о новой мужественности с токсичной маскулинностью, Flacon заказал мне этот текст.

Впервые я задумалась о растительности классе в девятом. На мою жалобу «грудь не растет» друг кинул ответочку (как сказал бы психотерапевт, «обесценил страдания»): «А у меня „б\*\*\*ской дорожки“ не видно». Если кто не в курсе, это полоска от пупка до лобка. Следующее столкновение — цитата из разговора подружек, уже познавших радость секса, в том числе орального: «Представляешь, он даже побрить „там“ не может!»

В ходе своих первых опытов взаимодействия с мужчинами я о степени их оволосения не размышляла (о своей — более чем). Может, попадались ухоженные — без волос на груди и обрабатывающие зону X триммером. А потом произошла встреча в баре с одним товарищем. Он был совершенно не в моем вкусе, но алкоголь убедил в обратном.

Несколько лет назад мы с подругами зависали на диване и смотрели дурацкую комедию «Простые сложности»: Мерил Стрип и Алек Болдуин доказывали, что и у людей четвертого возраста есть секс. На сцене, где Болдуин раздевается (кто не в курсе, загуглите Alek Baldwin body), я чуть не раздавила стакан. И заорала: «Вот, тот был такой же!» Так я осознала, что чрезмерное оволосение некоторых частей тела — мой триггер. Теперь, прежде чем, так сказать, сблизиться, провожу подготовительный этап — пытаюсь прикинуть масштаб распространения растительности.

В идеале у мужчины минимум волос на теле, помимо густых кудрей и трехдневной щетины. На голове. Но я также волнуюсь от воспоминаний о темношерстной груди секс-символа моего детства — Ареса из сериала «Зена — королева воинов». О покрытом густым подшерстком прессе Хью Джекмана в «Росомахе» (первый эротический сон был как раз с его участием). О лохматых руках Шона Коннери. Нахожу безумно притягательным проэпилированного от и до Мэтью Макконахи, Джареда Лето с безволосым, как у младенца, телом и юного Тимоти Шаламе. Короче, все зависит от типажа.

Но это я так считаю. Такой у меня лукистский вкус. Моя подруга и коллега по «Антиглянцу» Наташа Архангельская любит «волосатых, как Дед Мороз». В топ гей-порно регулярно врываются видео с «медведями» — брутальными качками, незнакомыми со словом «эпиляция». Главное — следовать важному правилу: мужская задница должна быть похожа на персик, покрытый нежным пушком, а не на лохматый кокос. Эталон — Чарли Ханнэм в «Сынах анархии» и жопы на снимках Роберта Мэпплторпа.

Да-да, я не только лукистка, но и феминистка. Целиком и полностью за то, чтобы мужчин не шеймили из-за эпиляции. Не называли бы профессиональных футболистов и велосипедистов, избавляющихся от волос на ногах, «голубыми». И против косметологов, рассказывающих, что к ним, о ужас, «сладкие» на бикини ходят.

Помню, разглядывали вместе с бывшим съемку журнала Interview. А именно процесс депиляции восковыми полосками яиц фотографа Коли Зверкова. Увидев перекошенное лицо героя, экс спросил: «Неужто так больно?» Я предложила сходить со мной в салон и попробовать. Испустив звериный вой после шугаринга, милый сказал: «Ты не должна такое терпеть ради меня». И оплатил курс лазерной эпиляции. Желаю вам таких же понимающих партнеров.