Полина Музыка: «Я бы поиграла в настольный теннис с теми, кто пишет мне гадости»
О теле как об арт-объекте
Фотографировать себя я начала еще давно, сразу, как у меня появился фотоаппарат. А на вопрос, когда я начала заниматься искусством, я ответить не могу, так как не могу для себя определить границы этого самого «искусства». Сейчас пытаюсь жить с мыслью о том, что искусство — это вообще все. Но такая свобода тоже тревожит и вгоняет в ступор.
Я всегда мыслила о своем теле как о карте воспоминаний, мест, людей, ситуаций. Долго я очень боялась, что с возрастом изменю себе и поэтому, как в известном советском приказе, все делала, чтобы «ни шагу назад» — сбривала брови, рисуя вместо них красные нитки, набивала татуировки.
Потом я поступила в школу Родченко, где мой мастер Сергей Братков вдохновлял нас на разные перформативные практики и работы с телом — даже ругал меня за то, что во время моего первого перфоманса на мне была слишком закрытая одежда и зрителю не было видно моих тату.
Во время учебы я начала много снимать саму себя на телефон с селфи-палки. Я тогда вышла из депрессии, мое отношение к собственному телу стало здоровее, и я хотела быть не «красивой и удобной», а «яркой и смешной».
Поэтому снимала себя на унитазе, скалила на камеру зубы в золотых гриллзах, фотографировалась с фаст-фудом и много обнажалась.
Вдохновившись андеграундным украинским дизайнером Мишей Коптевым, я сделала себе одежду из мусора, писала провокационные посты в социальных сетях, клала пиццу на свой волосатый лобок, а потом ела ее. Самым радикальным жестом в репрезентации своей телесности, наверное, была работа с менструальной кровью и вином.
Я не открываю тайну — добавляла ли я кровь на самом деле или нет. Но идея здесь состояла в том, чтобы поделиться частичкой себя с людьми и совершить своего рода приворот (считается, что добавление менструальной крови в напиток или еду помогает влюбить в себя другого человека).
В последнее время я отказываюсь от съемок для чужих проектов, так как мое тело — мой ресурс, мой холст, мой объект работы. И я не хочу делиться им, я хочу сама выстраивать свой образ, конструировать его своими руками, а не давать волю другим художницам.
О бодипозитиве
У меня богатый опыт РПП-расстройств. Мой дядя, с которым я жила в детстве, при каждом удобном случае спрашивал: «Когда ты похудеешь?». В 13 лет, как и многие в этом возрасте, я начала сидеть в группах вконтакте про анорексию. Там я узнала о том, что есть антидепрессанты, которые снижают аппетит, по советам других девочек начала пить мочегонные и слабительные, сидеть на диетах, голодать, вызывать рвоту после еды. Из-за этого я и набрала основной вес, так как мой метаболизм сломался, и жир в итоге вернулся в двойном размере.
Сейчас я пришла к интуитивному питанию, но до сих пор могу заедать скуку. Наладить отношения со своим телом мне очень помогла книга Светланы Бронниковой «Интуитивное питание», феминизм, бодипозитив и репрезентация толстых тел в социальных сетях.
Я не могу сказать, что люблю себя потому что не знаю, что такое любовь. Но себя и свой вес я принимаю.
У меня есть муж, который тоже меня принимает — я говорю об этом, потому что многие девушки с неконвенциональной внешностью из-за культа худобы в нашем обществе боятся не найти партнерку или партнера. Но это все глупости: взращивайте любовь в себе, заботьтесь о себе, цените себя. Важно помнить, что мы приходим в этот мир одни и уходим одни, вы — ваша главная спутница.
Еще мне очень помогло рассматривать людей с такой же фигурой, как у меня, особенно когда ты видишь, что они сильные, самодостаточные и независимые.
В сфере искусства неконвенциональные люди нередко оказываются заточены в рамках своего образа, это неправильно. Меня часто приглашают куда-то сниматься только из-за моего веса. Пару раз даже предлагали сняться в образе эдакой толстой барышни с кучей еды вокруг и всем прочим. Сейчас я категорически отказываюсь от таких «ролей», потому что я — это не мой вес и даже не мое тело. В этом теле живет человек, это — я.
О наготе
Мне нравится снимать себя обнаженной — я исследую свое тело, общаюсь через фотографии с аудиторией и даю своему телу голос. Снимать обнаженных людей я тоже люблю, но сейчас могу снимать только подруг и близких приятельниц, так мне комфортнее и интереснее. Я помню, в свою первую ню-съемку с подружкой, я так стеснялась, что постоянно отворачивалась и говорила что-то неловкое, модель из-за этого нервничала тоже.
Раньше я часто говорила людям, что они красивые, чтобы расслабить их. Сейчас я предпочитаю говорить, что они отлично получились на фото, потому что не хочу оценивать внешность других людей (хотя понимаю, что заметка о фотогеничности — это тоже оценка).
Обычно, чтобы расслабить модель, я предлагаю выпить чаю и поболтать, с кем-то диалог продолжается и после съемки.
Чем больше я погружалась в современное искусство и феминизм, тем интереснее мне стало снимать «разные» тела. Раньше я была нацелена на коммерцию и развивалась в этом направлении, у меня даже была группа вконтакте на несколько тысяч человек. Я снимала красивых девушек в красивой обстановке с красивыми фильтрами, потому что это хорошо продавалось. Но меня не покидали мысли о том, что это все бессмысленно. Поэтому ту группу я удалила и занялась вплотную тем, за что много денег не платят.
Сейчас мне нравится снимать разные тела — толстые, худые, с волосами на теле, со шрамами. Можно сказать, что я до сих пор эстетствую и снимаю только то, что считаю красивым (а в художественной фотографии, по мнению Сьюзан Зонтаг, по-другому и нельзя), но теперь мои представления о красоте изменились.
О буллинге
Сейчас в интернете уже не спорят о том, дуры женщины или нет. Сейчас спорят, кто правильная феминистка, а кто нет. Я такие срачи не поддерживаю и о том, как выглядит правильная феминистка, у меня представления нет. Я действую точечно: стараюсь закрыть глаза на нестыковки во взглядах с конкретными людьми, если у меня есть какая-либо связь с человеком, чтобы не разругаться.
Бывает, люди говорят или пишут мне, что думали, что я не такая безумная, как они полагали. Сначала я очень переживала из-за хейтерских комментариев, плакала, жаловалась мужу и друзьям. Теперь над особенно забавными перлами я смеюсь и выкладываю в соцсети.
Тем, кто сталкивается с хейтом и буллингом, я советую окружить себя любящими людьми и не стесняться просить поддержки. Важно понимать, что хейт — это не про вас, а про тех, кто пишет гадости.
Мне помогало смотреть профили этих людей, изучать их. У меня была даже идея звать людей, которые пишут мне злые комменты, поиграть в настольный теннис, — ее я увидела в ted talk с политикессой Озлем Джекидж, которая ходила к ненавистникам в гости на кружечку чая и болтала с ними. Очень хочу совершить похожий подвиг. Думаю, это помогло бы мне узнать, в первую очередь, получше себя.