«Что ты вообще переживаешь?» История девушки, потерявшей глаз в 20 лет
Несколько лет назад в июле моя подруга попросила помочь забрать ее вещи со съемной квартиры. В этой квартире она жила с мужем, с которым решила расстаться из-за того, что во время ссоры он угрожал ей ножом. Она испугалась, но не обратилась в полицию. А с ним попыталась договориться — она тихо забирает вещи, пока его нет, и все. Для храбрости и помощи она и позвала меня.
Мы пришли в квартиру, а дальше все было как в фильме ужасов. Ее муж оказался там и встретил нас с ножом в руках. Я пыталась защитить подругу, мужчина развернулся… И ударил меня ножом в глаз. Так моя жизнь разделилась на до и после.
Шепот врачей
В больнице, куда меня привезла скорая, мне сбрили бровь и наложили швы. Оказалось, что к тому же у меня сломана бровь. Я лежала на кушетке, в лицо бил свет, а врачи шептались, что зрачок из круглого превратился в растекшуюся лужицу, и просили сказать, вижу ли я что-то этим глазом. Позже выяснилось, что зрение я потеряла сразу после удара, но тогда я не видела темноту — в моем глазу почему-то вспыхивали яркие фейерверки. Я силилась увидеть что-то конкретное, но не могла и очень не хотела себе в этом признаваться.
Врач на осмотре отрезала: «Глаз видеть не будет, даже не мечтай!» Как это не будет видеть? Меня спасло, что мое состояние к тому времени с перевозбужденного сменилось на оглушенное. Иначе я бы вышла в окно. Но тогда я просто безразлично гоняла в голове эти слова.
Потом мне прооперировали глаз. Это была моя первая операция и первый общий наркоз. После приговора офтальмолога я эмоционально выключилась, хотя в глубине души рассчитывала, что зрение вернется.
Страх выписки
В больнице я провела всего неделю, а по ощущениям — огромный кусок жизни. Каждый день приносил что-то новое. Все вокруг стало плоским. По больнице меня водили за руку или я ходила сама по стенке. Делали уколы в глаз тонкой инсулиновой иголочкой — до того момента я даже не знала, что такие уколы существуют.
На улицу выходить было страшно. За дверями больницы ждал огромный в постоянном движении мир, а у меня был всего один глаз. Поначалу меня кто-то сопровождал. Я могла споткнуться и вообще не особо понимала, что происходит. День на пятый я вышла на улицу одна — мне принесли передачу. Я сильно переживала, но в какой-то момент даже ускорила шаг. «Пожалуй, я смогу адаптироваться к этому», — подумала я тогда.
Выписываться я не хотела. Все спрашивали, что я буду делать дальше. А я понятия не имела. Врачи наскоро рассказали, что они сшили то, что осталось от глаза, но через год его надо будет полностью удалить и сделать протез. Меня отпустили в свободное плавание.
Москва не той мечты
В клинике по результатам МРТ мне сказали, что зрительный нерв на месте и, возможно, зрение удастся вернуть. Из Пскова меня отправили в Москву, где врач снова вернул меня в реальность. Если глаз потерял зрение сразу, то не имеет значения, какая структура повреждена, зрение восстановить уже не удастся.
Я вышла от врача и почувствовала, что на меня упала огромная бетонная плита. Впервые за все время с того злосчастного вечера я рыдала навзрыд. Мне было так плохо, что я думала, меня разорвет на кусочки.
Вскоре я оказалась в НИИ глазных болезней им. М. М. Краснова и год до удаления глаза наблюдалась там. Раньше я мечтала поехать в Москву. Кто бы мог подумать, что моя мечта исполнится вот так.
Весь год до удаления я постоянно страдала. Глаз усыхал, мне нужен был протез поверх того, что от него осталось. Я тогда не знала всех тонкостей, и мне сделали не очень качественный протез. Еще не объяснили толком, как им пользоваться. Я не знала, что его надо снимать на ночь, а когда узнала, не захотела так делать. Днем я была нормальным человеком, а ночью превращалась в тыкву. Я не могла смотреть в зеркало и перестала фотографироваться, хотя очень любила раньше.
Врачи при этом не хотели удалять глаз. Считали, что, несмотря на характер травмы, он довольно неплохо выглядит, считали, что я слишком молода для такой операции. Но я убедила их, что не пожалею об этом решении.
Одиночество и антидепрессанты
За этот год мне диагностировали клиническую депрессию. Я пила антидепрессанты и транквилизаторы. Мое состояние усугубляло то, что рядом не было человека, который понимал бы, что делать. Который бы мог меня этим поддержать. Вместо этого кругом была паника, а видеть мои слезы и страдания никто особо не хотел.
Я однажды обмолвилась на работе, сказав, что мне очень плохо. Моя собеседница, которая относилась ко мне всегда хорошо и тепло, удивилась: «А ты что, все еще переживаешь?»
Примерно тогда же мне реконструировали бровь. Это надо было делать сразу после травмы, но врачи упустили момент, кость срослась быстро и неправильно. Бровь пришлось снова ломать и привинчивать титановую пластину.
Чихну — он выпадает
После удаления глаза меня должны были выписать на третий день (это было во время ковидных ограничений). Я хотела погулять по Москве, а вечером — на поезд и домой. Реальность оказалась прозаичнее. Все три дня в больнице я лежала овощем, от боли не могла двигать даже зрячим глазом. На голове — огромная повязка, из-за которой не прилегали очки, я передвигалась на ощупь в каком-то полубреду, различая врачей и медсестер по голосам. Толку не было от обоих глаз.
Вечером третьего дня санитарки взяли меня под руки и помогли добраться до вокзала, а доктор дала свой номер и попросила написать, как я доберусь. Я до сих пор всем им очень благодарна.
После операции мне сразу поставили маленький протез, и доктор посоветовал не смотреть пока под повязку. Любопытство взяло верх. Я была в ужасе — все отечное и в крови. Из-за отека протез иногда выпадал из полости. Я чихну, он вываливается. После первой такой ситуации у меня случилась истерика. Потом успокоилась, сначала вставила за верхнее веко, потом за нижнее. Неделю я лежала дома и бесконечно закапывала в глаз. Потом состояние понемногу стало улучшаться.
Мне помогало держаться на плаву одно теплое воспоминание. Я любила кататься на велосипеде. И иногда мне снилось, что я катаюсь на велосипеде. Сны я видела как будто двумя глазами, и это ощущение разливалось теплом внутри. Я написала одному блогеру-велосипедисту. Он снял небольшое видео со мной, после которого мне написал мужчина из Беларуси, который тоже потерял глаз: «Не переживай, все будет хорошо, я проверял». Эти слова до сих пор моя поддержка.
Поначалу мир был плоским. Если вы закроете один глаз повязкой и походите так несколько часов, вы поймете, о чем я. Через пару месяцев зрение перестроилось с бинокулярного на монокулярное и стало легче.
Не шарик, а пластина
За три месяца после операции я сменила два протеза. С удивлением узнала, что протез глаза — это не круглая штука, которая выпадает у пиратов в фильмах и куда-то катится, а пластинка-ракушка из специальной пластмассы или стекла. Протез может быть заготовкой или индивидуально созданным. На пластине протезист рисует «глаз» на основе второго глаза. Качественный протез плотно сидит в полости, не выпадает при спорте и чихании. Вытащить его бывает непросто — он присасывается за счет вакуума.
Первый полноценный протез я сделала через полгода, когда спал отек. Протезы из стекла меняются раз в год, из пластмассы — раз в два года. По износостойкости пластмасса получше, но стекло лучше выглядит и меньше сохнет.
Поначалу я часто доставала его из-за постоянных выделений из глаза. Это что-то вроде обычных слез, но более вязких. Не самая приятная штука. Сейчас я не достаю, а постоянно закапываю глаз — для меня это такая же рутина, как почистить зубы.
Мы не ущербные
Я из тех, кто не особо обращает внимание на косые взгляды, но были моменты, когда я их замечала. Бывает, что коллеги могут вслух заметить: «У тебя протез!» Я всегда отвечаю на вопросы и могу даже вынуть «глаз» и показать.
У меня появились новые привычки — я не могу общаться с человеком, если он идет справа от меня. Я его не вижу. Мне важно видеть эмоции, поэтому я прошу всех идти слева от меня.
Мне хотелось бы стать активистом движения людей с одним глазом и помогать им справляться — в этом я вижу свою миссию. Показать остальным, что мы не ущербные. Не промахиваемся, когда сыплем сахар в кружку, легко справляемся с бытом.
Мои знакомые с одним глазом водят машину, растят детей, работают там, где по идее не могли бы. Даже в стоматологии есть доктора с одним глазом.
Моя жизнь полностью изменилась. Я побывала в аду, но этот кошмар наяву подсветил мне мои сильные стороны — сейчас для меня нет границ. Через год после травмы я уже работала в отделении, куда меня привезли на скорой, а следующем году поступила в вуз. Я — будущий анестезиолог-реаниматолог.
С постоянным протезом я чувствую себя как до травмы и живу полной жизнью. Я снова нравлюсь себе, хотя думала, что это уже никогда не случится.