«Ты та, которую можно без устали любить». История Варвары Степановой — красавицы и королевы авангарда

В 1920-х годах в СССР появилась новая ткань — «ситчик революционной расцветки» по текстильным эскизам художницы-конструктивистки Варвары Степановой.

Рисунки с сочетанием простых геометрических фигур быстро вытеснили из текстильной моды растительные узоры. Лиля Брик, которую многие считали первой красавицей Москвы, носила платки и платья с орнаментами Степановой, но и обычные женщины в провинции охотно покупали такую ткань.

Варвара первой придумала делать застежки элементами декора и выделять их цветом, первой перестала прятать шов и сделала его украшением платья, и это с ее легкой руки в спецодежде появились до сих пор актуальные сочетания оранжевого и серого; оранжевого и зеленого; синего, серого и черного.

Подпись «Варст»

Варвара Степанова была одной из самых ярких девушек московского авангарда 20-х годов. Никто не узнал бы в ней нежную гимназистку с локонами, в пенсне и белом капоре, которой она была еще несколько лет назад.

Варя окончила в Казани женскую гимназию с золотой медалью и переехала в Москву. Работала где придется, ходила на курсы французского, училась живописи. Была самостоятельной, независимой, носила прическу «шлем», свободные толстовки и прямоугольные платья.

Подписывала работы псевдонимом Варст и не признавала авторитетов — кроме своего мужа Александра Родченко, создателя рекламы и дизайна в СССР. «Куприн говорит, что он [моего] творчества не понимает, так как это не в его принципах, но, конечно, все это даровито», — довольно записывала она в дневник.

Две звезды

Степанова с Родченко были интересной и нежной парой — две звезды. Снимали мастерскую на улице Мясницкой, брались за любые заказы, чтобы заработать денег, но еще и творили как сумасшедшие. Родченко придумал конструктивизм — живопись, которая создается с линейкой и циркулем в руках.

Варст создала «биомеханику», разложила человеческую фигуру на элементы: круг — голова, цилиндр или треугольник — туловище, руки и ноги — прямоугольники. Эти ее супрематические человечки, люди-схемы умели грустить и радоваться, они любили, работали, бегали и прыгали. Еще она изобрела «цветописную графику», композиции из букв, которые надо было не читать, а разглядывать, и оформила ею книгу поэта-футуриста Александра Крученых.

Родченко называл Варю королевой Нагуаттой, она его — Леандром или Анти — так повелось с начала их романа, когда они жили в разных городах и 2 года каждый день писали друг другу красивые письма-сказки, из которых можно составить эротический рыцарский роман.

Они прожили вместе 40 лет, работали, придумывали, конструировали, рисовали. Варвара любила мужа сильнее, чем он ее, восхищалась его фантазией и стремлением как можно дальше уйти от традиционного искусства, придумать что-то совсем новое. Она занималась конструированием одежды, знаменитые яркие футболки с широкими продольными полосами и шнуровкой у ворота — ее работа.

Варвара разрабатывала модные спортивные костюмы с короткими шортами, удобную одежду для производства и говорила, что «мода будет изживаться, так как является продуктом не нашего социалистического быта», а вот стиль останется. «Купи все, что тебе надо. Мне только обязательно привези модные журналы», — писала она Родченко в Париж.

Творчество было ее страстью, но не главной. Больше всего на свете она обожала мужа, восхищалась им, записывала каждую его мысль. Нахваливала в дневниках даже во время его романа с Евгенией Лемберг, которую Родченко учил фотографировать, — это Евгению мы видим на одной из его самых известных фотографий «Девушка с лейкой».

Родченко мучился: «Вопрос встает ребром: или с ней, или расстаться окончательно». Вопрос разрешился трагически: Женя погибла в железнодорожной катастрофе.

Варвара все это время работала и блестяще вела административные дела — и свои, и мужа. Она и сама была оригинальной художницей, всегда готовой на эксперименты, самый же ее большой и смелый эксперимент был связан с тканью.

Теперь только ткани

В начале 20-х газета «Правда» опубликовала обращение дирекции Первой ситценабивной фабрики к московским художникам. Фабрика — национализированная мануфактура товарищества «Эмиль Циндель» — начала выпускать новую ткань — ситец и байку, но по эскизам дореволюционных французских журналов.

Старомодные декадентские узоры в ревущих 20-х были никому не нужны. Фабричные технологи создали свой узор из черно-белых полос, и ткань сначала пользовалась большим успехом, но скоро всем надоела, а ничего другого не было. По замыслу фабричного руководства московские художники должны были придумать новые, актуальные орнаменты.

Художники 20-х годов, второй волны авангарда, как раз практиковали отказ от эстетики, от красоты — они хотели не «рисовать картинки», а создавать полезные, функциональные вещи. Это называлось «жизнестроение». Родченко даже никогда не называл себя художником, только конструктором, первооткрывателем, изобретателем.

Но и он, и остальные, наивно отрицавшие «искусство ради искусства», были молодыми художниками, талантливыми романтиками. Поэтому получались у них все равно причудливые картинки, оригинальный дизайнерский язык, которым и рассказана история 20-х годов. «Мы создали новые представления о красоте и расширили само понятие искусства», — так говорил сам Родченко.

Варвара Степанова и еще одна художница, Любовь Попова, сразу же откликнулись на объявление в «Правде» и отправились работать с тканями. Суровые производственники смотрели на восторженных художниц скептически: «Ходите лучше в музей, нечего вам не своим делом заниматься». Но девушки быстро вникли во все производственные процессы и приступили к работе.

Степанова забыла про геометрических человечков и стала художницей по ткани, конструктором одежды. Они с Любовью Поповой не были первыми — Казимир Малевич, Иван Пуни, Ольга Розанова и другие художники первой волны русского авангарда делали эскизы для артели вышивальщиц из украинского села Вербовка, которой руководила Наталья Давыдова. Но до Степановой — и никогда потом — создание авангардных тканей не было таким масштабным проектом.

Сотни рисунков

За год сотрудничества с фабрикой Варвара создала больше 100 рисунков для ткани из прямых линий и строгих геометрических фигур. Она создавала ткани с новыми свойствами, переводила графическую структуру орнамента в переплетение нитей.

Рисунки не накладывались на ткань, а были как бы «сцеплены» с нею. Они казались механическими, машинными, какими-то чертежами, не подходящими для женской одежды, но идеально попадали в эстетику эпохи и раскупались как горячие пирожки.

В 1924 году в прокат вышел фильм «Папиросница из Моссельпрома», в котором одна героиня носит платье из ткани с орнаментом Степановой и выглядит дико модной на фоне обоев в цветочек и унылой мебели.

Через год, когда ситценабивная фабрика прекратила сотрудничество со Степановой (Любовь Попова умерла еще раньше) и вернулась «к травке и цветочкам», опыты советских художниц продолжила Сони Делоне в Париже. Она открыла «Симультанное ателье» и печатала эксклюзивные ткани с орнаментами, очень похожие на рисунки Поповой и Степановой, но не такие авангардные, приближенные ко вкусам парижской богемы.

А Варвара отправилась преподавать на текстильном отделении ВХУТЕМАСа, оформляла книжки и журналы, в том числе «Советское кино», в 1925 году участвовала в знаменитой парижской выставке декоративных искусств и художественной промышленности.

В войну жила в эвакуации в Перми, и Родченко писал ей туда: «Мне кажется, что тебя-то я искал, а все было не то, не то… Разве нужно быть только красивой, страстной и влюбленной! Как этого мало. А ты… ты та, которую можно без устали любить».

Фото: Wikimedia