Женщины-молнии, женщины-валькирии. 5 красавиц раннего СССР и их разные судьбы

«Знай, я полушки ломаной не дам / за бледность черт, чья быстротечна участь. / Я красоту люблю, как всякий дар, / за прочный позвоночник, за живучесть», — когда Белла Ахмадулина писала это стихотворение о розах, она, возможно, думала о своей свекрови, замечательной московской красавице 20-х, звезде немого кинематографа Анель Судакевич. А может быть, и о других красавицах раннего СССР.

Они были такими разными — ну ничего же общего у свободной, как дождь, Лили Брик и строгой, как классная дама, Любови Петровны Орловой — и одинаково несгибаемыми. Они диктовали моду, выбирали мужчин, они были первыми в своем деле или бросали его ради семьи; в самом неподходящем для сада месте и времени они цвели прекрасными розами.

Одни из них дорого заплатили за красоту и свободу, другие смогли заколдовать страшное время и выйти из него невредимыми. Рассказываем про первых красавиц первых советских лет.

Ольга Михайлова-Буденная

Она родилась в семье железнодорожного служащего, но держалась как принцесса. Этим, как вспоминают современники, Ольга и покорила «главного конника»: «Непрерывно развиваясь культурно и политически, Буденный уже не мог удовлетвориться жизнью с простой малограмотной казачкой» («простой малограмотной казачкой» была первая жена маршала).

Ольга прекрасно говорила по-французски, безупречно одевалась и замысловато причесывалась; серебряная брошь от треста «Русские самоцветы» выглядела на ней интереснее, чем бриллианты на других «кремлевских женах».

Замуж за легендарного маршала она вышла совсем юной девушкой, выпускницей Рахманиновского музыкального техникума по классу фортепиано, окончила консерваторию, стала примой Большого театра. И жила как прима — играла на скачках, танцевала на вечеринках, тратила маршальские деньги и даже не притворялась строительницей коммунизма. Красота и редкий голос как будто бы давали ей право не замечать, какая жизнь идет вокруг.

Кончилось это предсказуемо плохо. «Плохая у тебя жена», — строго сказал Буденному Сталин, а Буденный якобы ответил, что «уж это дело не политическое, а семейное». Тогда в дело пошла толстая папка с «оперативным материалом»: гражданка Михайлова О. С. играет на скачках, вступила в интимную связь с артистом театра Алексеевым, посещает иностранные посольства и подозревается в шпионской деятельности.

Арестовали ее на концерте, прямо в нарядном платье, лаковых туфлях и газовой косынке отправили в тюрьму. После 3 лет в одиночной тюремной камере и 8 лет лагерей Ольгу сослали в сибирский город Енисейск. Она пыталась устроиться в школу учительницей французского — ссыльную, конечно, не взяли.

Больная, прошедшая через немыслимые издевательства жена Буденного работала уборщицей, жила в холодной подвальной комнате, но помощи ни от кого не принимала, держалась отстраненно и холодно. Любила ходить в театр — вся публика в ватниках, а она наряжалась.

Местные потом вспоминали о ней как о «женщине в шикарном костюме», «в красивом платье, туфлях, шляпе и перчатках до локтей». «Убирала она чисто, <…> выглядела всегда моложе, чем есть на самом деле, так как делала различные маски, какие маски — держала в секрете».

Анель Судакевич

Карьера Анель Судакевич в кино была короткой, всего 6 лет, но популярность принесла ей просто бешеную. Ее сын, художник Борис Мессерер, вспоминал: через много лет к нему подходили люди и спрашивали: «Вот эта женщина, с которой ты сейчас шел, это Анель Судакевич?»

Зеленоглазая Анель хорошо осознавала свою удивительную красоту. Сначала она была очень красивой маленькой девочкой, потом красивой девушкой, потом прекрасной женщиной. Школьный учитель написал ей в альбом, что она похожа на редкий цветок папоротника, который цветет раз в 100 лет.

Она мечтала о театре, и соседка помогла ей попасть на драматические курсы Юрия Завадского. Главной звездой труппы была Вера Марецкая, Анель могла бы стать второй примой… Но у Завадского было правило: студийцы должны были не только играть, но делать что-то еще полезное.

Анель продавала билеты на спектакль, с ней заговорили два приятных парня, и оказалось, что это Борис Барнет и Федор Оцеп, режиссеры кино. Анель ушла к новым знакомым на студию «Межрабпом-Русь», которую называли «советским Голливудом» (после войны «Межрабпом-Русь» стала Киностудией имени Горького).

В немом кино красота была важнее актерского таланта, Анель снялась в паре эпизодов и получила главную роль в фильме «Победа женщины», потом другие главные роли. И быстро стала звездой.

Софья, младшая сестра Анель, очень нравилась Маяковскому. «У вас, Анеля, глаза в мировом масштабе, а у Сони — в советском. Но я предпочитаю все советское!» — говорил он. Анель это не задевало, у нее начался роман с Асафом Мессерером, знаменитым танцором.

Только что вышел балет «Красный мак», имя Асафа гремело… Семья Мессереров была тогда в центре культурной жизни Москвы — все там были знаменитости, таланты, яркие личности. Сестра Асафа Суламифь — известнейшая балерина, Рахиль — киноактриса, Элишева играла в театре, Азарий стал директором Театра Ермоловой.

Когда короткая эпоха немого кино подошла к концу, Анель спокойно простилась с актерской карьерой. Время грациозных брюнеток с русалочьими глазами прошло — новому времени стали нужны новые героини, румяные комсомолки-спортсменки со светлыми кудрями и простыми, открытыми лицами.

Почти все кинозвезды 20-х эмигрировали. Анель была счастлива в СССР и в браке с Асафом, но, когда любовь кончилась, спокойно рассталась и с ним. Независимость была ее главным качеством. Анель была одной из самых элегантных москвичек. Она прекрасно шила, а главное, талантливо сочиняла наряды. Это и оказалось ее призванием, она стала главным художником советского цирка. И это Анель придумала кепку Олега Попова.

Она прожила 95 лет, до последнего дня уважала свою красоту и делала все, чтобы ее сохранить. Спала только на спине, следила за весом, прекрасно одевалась. Как-то Мария Миронова встретила ее на улице — в узкой юбке, короткой шубке, веселой шляпке с козырьком — и воскликнула: «Не женщина — молния!»

Рахиль Мессерер-Плисецкая

Все называли ее Ра. Ра Мессерер, звезда первых советских фильмов. В звездной семье Мессереров все были красавицами и красавцами — Рахиль выделялась даже среди них и не уступала невестке Анель. «Миниатюрная и изящная девушка с внешностью рафаэлевской мадонны», — напишет о ней в воспоминаниях дочь, балерина Майя Плисецкая.

В 1925 году Рахиль окончила ВГИК. Из-за восточной красоты — прямые черные волосы, смуглая кожа, огромные печальные глаза — ее пригласили на новую киностудию «Узбекфильм». Там она снялась в нескольких фильмах о жуткой, бесправной жизни женщин Востока, которые шли во всех кинотеатрах страны, и оставила актерскую карьеру.

Эта советская красавица была абсолютно счастлива. Любимый и любящий муж — обласканный советской властью дипломат, инженер и спортсмен-мотоциклист Михаил Плисецкий, двое детей, квартира в центре Москвы, знаменитые братья и сестры.

В 37-м арестовали Михаила, в 38-м взяли Рахиль с грудным младенцем — недавно она родила третьего ребенка. В тюрьме ей сказали: подпишешь показания против мужа, откажешься от него, подтвердишь, что он шпион, — ты свободна; не подпишешь — тебя в АЛЖИР (Акмолинский лагерь жен изменников Родины), детей в детский дом. Рахиль ничего не подписала. Она знала, что о детях позаботятся родные.

Однажды после концерта в Кремле на банкете Сталин выпил за здоровье Асафа — все это запомнили, и это помогло добиться освобождения Рахили. В 1941 году, в 39 лет, она вернулась в Москву. Майя вспоминала, что рядом с ее мамой, красивейшей женщиной того времени, никогда не было мужчины.

В кино она не вернулась, посвятила себя семье, детям, а потом и внукам. Только в 1957 году Рахиль узнала, что, когда чекисты предлагали ей подписать донос на мужа, Михаил был уже мертв.

Любовь Белозерская

Любовь стала второй женой Михаила Булгакова, и это она подсказала ему ввести в роман, который в черновом варианте назывался «Консультант с копытом», женщину, Маргариту. Булгаков называл ее Любанга, Банга — в романе он дал это имя верной собаке Понтия Пилата, понимавшей его без слов.

Они познакомились на каком-то писательском приеме, Любовь только вернулась из-за границы со своим мужем, известным журналистом Ильей Василевским. Ей было 26, и портрет Маргариты списан с нее: кожа, которая как будто светилась изнутри, зеленые глаза с легкой косинкой, черные дуги бровей. Булгаков был тогда женат на Тасе, Татьяне, которая считала свою жизнь топливом для писательского костра, занималась хозяйством, обустраивала быт.

Любовь была другой: остроумной, светской, увлекалась верховой ездой, водила автомобиль, заводила интересные знакомства. В эмиграции она выступала в балетных труппах в парижских театрах, привезла оттуда легкую балетную выправку и чемоданы парижских платьев. «Блестящая женщина, но Мака с ней несчастлив», — говорила сестра Булгакова.

Она не одобряла эту новую женитьбу, никто не одобрял. Кажется, даже Булгаков думал, что Банга не для него: «Ужасное состояние: все больше влюбляюсь в свою жену. Так обидно — 10 лет открещивался от своего… Бабы как бабы. А теперь унижаюсь даже до легкой ревности. Чем-то мила и сладка».

Любовь Евгеньевна помогала мужу, была его секретарем, брала на себя издательские дела, но всем казалось, что этого мало, — от своей личности и свой жизни она не отказывалась.

После развода с Булгаковым Любовь Белозерская работала в разных редакциях, сотрудничала с писателями и учеными, и она была просто классной редакторкой: эрудированной, внимательной к фактам и въедливой.

Друзья называли ее «Люба — золотое сердце», она постоянно пристраивала собак и кошек, втягивала в свою орбиту разных людей, не жалея доброты и милосердия ни для кого. Ее жизнь была как бесконечный карнавал, к счастью, долгий — длиной в 91 год.

Лариса Рейснер

Лариса была красива особенной красотой, нетипичной для того времени, красотой не то валькирии, не то античной богини. «Жить быстро, умереть молодым» станет лозунгом поколения через 30 лет, а Лариса жила так уже в 20-х.

В юности, еще до революции, у нее был роман с Гумилевым, и, кажется, в его жизни это были главные романтические отношения — с Ларисой, не с Ахматовой. И она любила только Гумилева, и писала матери в свои последние дни: «Если бы перед смертью его видела — все бы простила ему, сказала бы, что никого не любила с такой болью, с таким желанием за него умереть, как его, поэта, урода и мерзавца».

Лариса была настоящей девушкой Серебряного века: безжалостно вытирала ноги о влюбленных в нее мужчин и сама могла любить только такого, как Гумилев, неспособного на здоровые отношения. «Очень красива, но бездарна», — сказал он при их первом знакомстве в литературном кафе «Бродячая собака». Их любовь напоминала боксерский поединок — соревнование, кто кому сделает больнее.

Лариса прожила бурную жизнь, занималась политикой, участвовала в Гражданской войне и ходила в разведку, после революции работала в комиссии по сохранению Эрмитажа и других музеев Петрограда. Дружила с Блоком, была в отношениях с Троцким. Пастернак назвал героиню «Доктора Живаго» в ее честь.

В 1918 году Лариса Рейснер вышла замуж за крупного государственного деятеля Федора Раскольникова, но она и сама стала крупным государственным деятелем, комиссаром Морского генерального штаба РСФСР, носила строгие костюмы, по-мужски завязывала косы и укладывала косы вокруг головы тяжелым венком. Сын писателя Леонида Андреева вспоминал, что не было ни одного мужчины, который не оглянулся бы на Ларису на улице.

В голодной Москве Рейснер и Раскольников жили с неприличной роскошью: особняк, прислуга, прекрасно сервированный стол. Ее друзья, нищие поэты, описывают комнату Ларисы как «сверху донизу затянутую экзотическими тканями…

На широкой и низкой тахте в изобилии валялись английские книги, соседствуя с толстенным древнегреческим словарем. На низком восточном столике сверкали и искрились хрустальные грани бесчисленных флакончиков с духами и какие-то медные, натертые до блеска, сосуды и ящички… Лариса одета была в подобие халата, прошитого тяжелыми нитями…»

Потом они с мужем уехали дипломатами в Афганистан, потом она бросила своего красного богатыря и вернулась в Москву. Полюбила Карла Радека, отправилась с ним в Германию готовить государственный переворот (об этом ее книга «Гамбург на баррикадах»). Бросила и Радека, уехала на Донбасс писать книжку про шахтеров…

В 30 лет, в 1926 году, Лариса заболела тифом и не поправилась. В некрологах писали: ей, валькирии из древнегерманских саг, надо было погибнуть где-нибудь в степи, с зажатым в руках маузером. «Ослепив многих, эта прекрасная молодая женщина пронеслась горячим метеором на фоне революции. С внешностью олимпийской богини она сочетала тонкий иронический ум и мужество воина», — напишет о ней в мемуарах Троцкий.

Фото: кадр из фильма «Прокаженная» (1928), wikimedia, kino-teatr.ru