Не девочки, а люди: как изменилось отношение к женщинам за 100 лет

Мы все родом из советского детства, где каждый год 8 марта мальчики поздравляли девочек, а дети разного гендера делали коллажи и пластилиновые аппликации для мам.

Эй, говорят некоторые, женщины, чего вам не хватает? Каких таких прав?

Кажется, всех. В пандемию COVID-19 резко сократилось количество публикаций в научных журналах от женщин-ученых. Вроде бы, что здорово, появились машинистки в московском метро и пригородных поездах. Но под каждой статьей об этом событии собирались комментарии, в которых мужчины и другие женщины оскорбляли машинисток, возмущались новыми возможностями.

И вот эти комментарии и есть отражение того, что сейчас происходит в обществе. Поэтому, да, нам нужны права. Развернем наши лозунги и постоим.

Лена Боровая

журналистка, авторка YouTube-канала «Мать года»

Велики и неисчислимы искажения смысла 8 Марта, происходившие в моем детстве и происходящие до сих пор. Оборот я украла у писателя Юлиана Тувима: «Велики и неисчислимы мерзости сценического действа, именуемого опереттой». Вот у меня от 8 Марта то же ощущение действа. Мама снимает фартук, папа неловко повязывает его поверх треников, ангажировав сына, делает яичницу и именно в этот день демонстративно моет посуду.

Простите, но, кажется, это все не о том. На дворе 2021 год. Можно посмотреть статистику разводов, сумму невыплаченных алиментов (152 миллиарда рублей) — и мы понимаем, что среднестатистической матери вряд ли поможет завтрак в постель. Раз в год.

Среднестатистическая российская мать — многорукий Шива, хватающий попеременно ребенка, телефон, сковородку, комп, снова ребенка. А иногда еще и мужа.

А рядом с такой матерью — «обеспокоенная общественность». Но обеспокоена она не тем, как можно было бы ей помочь, а тем, насколько «не так» она все делает. Мало работает, много работает, вся в ребенке, вся в мужиках своих, только на кухне и сидит, кормит семью не пойми чем.

Уважаемая общественность, а что у нас со списком требований для отцов? А, да? 152 миллиарда рублей.

Простите, что я будто зациклилась на этой цифре, но она для меня так показательна и так много говорит. Я занимаюсь материнством, а хотела бы — родительством. Я слушаю мам: им тяжело, почти всем. Они топят свои амбиции в реальности, потому что действительно получить все и везде преуспеть удается единицам.

А раз это все еще невозможно на практике, то, пока мы туда идем, представители общественности, просто отстаньте от матерей, а? Ну или давайте вместе создавать им новые возможности: вашу энергию — в такое мирное и полезное русло.

Я не хочу, чтобы мне говорили, как мне быть, как работать и как воспитывать ребенка, люди, которым вообще-то все равно. Я почему-то верю, что если нет безразличия, то подают руку (ну хотя бы не ставят подножки). Главная проблема в том, что часто наши матери в таком месте, где надо лебедку от трактора кидать, а не руку.

Удивительно, но очень приятно: матери постепенно учатся поддерживать друг друга. Формируются сообщества, получается такой объединенный фронт, люди, готовые быть рядом. Круто, что уже так: когда мы вместе, нас сложнее обидеть.

Маруся Соколова

продюсер, основательница Bukva Agency

Как и многие советские, а позже российские дети, я всегда воспринимала праздник 8 Марта как «не забыть купить маме с бабушкой тюльпанчики», не соотнося его с реальной борьбой за эмансипацию и историческим контекстом.

Поэтому предлагаю, чтобы и праздники перестали быть женскими и мужскими, а стали человеческими. «День хорошего человека» — чем не альтернатива? Сейчас 8 Марта сводится к тому, что одни по старинке несут веники женщинам, а другие говорят о феминизме. Но диалога в этот момент я не вижу.

Мы живем в неких двойных стандартах. С одной стороны, нам изо всех утюгов говорят, что женщины добились равенства, занимают топовые позиции. С другой — я вижу, что это не так: где-то на женщин по-прежнему смотрят, скажем так, снисходительно.

Юридически, да, все ок. Но на деле женщина часто сталкивается с тем, что если она хочет, например, родить ребенка, то по умолчанию этим ребенком должна заниматься сама. Все остальное, в чем женщина хочет реализовать себя, идет параллельно. И счастье, если эта женщина этически и финансово может позволить себе няню.

Моя жизнь всегда включала в себя много всего, помимо ребенка, и я в какой-то момент поняла, что у меня нет сил одинаково вкладываться и в материнство, которое отнимает очень много ресурса, и в карьеру, и в личную жизнь, и в какие-то социальные связи. Все заканчивалось либо выгоранием и отсутствием сил и вдохновения на работе, либо тем, что ребенок видел меня час перед сном. Где баланс? Не знаю.

С сексизмом в работе я не сталкивалась. Наверное, повезло: моя деятельность тесно связана с креативной индустрией, к тому же я никогда не занимала топовых постов в корпорациях. И все же по большей части я всю свою жизнь работаю с проектами, где рулят женщины. Женщины занимают свои места, женщины на них абсолютно органичны.

Женщины очень разные. И именно поэтому мне хочется, чтобы мы вообще перестали расценивать себя и друг друга с позиции гендера (равно как и веры, ориентации). Мне хочется, чтобы каждый человек в первую очередь смотрел на себя и спрашивал себя по-довлатовски: «А не говно ли я?» Вот тогда заживем.

Лера Ананьева

бодиактивистка

Я живу в обществе, в определенной культуре, поэтому все равно поздравляю с 8 Марта маму, бабушку. Они привыкли к этому, это их обычай, традиция. Но с точки зрения современности я этот праздник не понимаю — его смысл очень сильно размылся.

В общем, праздник превратился из борьбы за права в то, что опять женщина должна быть красивой куклой. Парадокс.

Мы получили право работать практически во всех профессиях наравне с мужчинами, но в то же время оплата нашего труда, по статистике, на 30% ниже. Мы получили право идти по карьерной лестнице, но постоянно сталкиваемся с сексизмом и обесцениванием женщин в карьере. Руководящие должности женщины занимают в процентном соотношении несказанно реже, чем мужчины.

Да, мы получили право голосовать, этого у нас не отнять. Мы начали носить штаны — не знаю, почему вспоминаю про это.

Как бы я хотела все модифицировать? Я бы хотела больше просветительской работы в этот день. И не только.

Я хочу, чтобы решился вопрос с порнографией и проституцией, потому что это использование женских тел. Я считаю, что это не выбор женщины — идти в проституцию, но сфера до сих пор состоит на 90% из женщин. В первую очередь она существует для того, чтобы ублажать мужчин.

Женщина до сих пор объект. То есть, насколько бы ты умна, амбициозна ни была, все равно нужно быть красивой и сохранять свою оболочку. Вот против этого я хотела бы, чтобы мы все боролись. Чтобы женщины были просто людьми — не объектами для удовлетворения мужских потребностей, а людьми.

Но я вижу прогресс — даже в активизме. Лет пять назад девизом бодипозитива было «Все тела красивые».

Я имею право быть любой, мое тело может быть любым. Женщина может быть несексуальной, непривлекательной, некрасивой, не конвенционально красивой и не быть за это осужденной. Нужно не пропагандировать то, что все красивые, — нужно не зацикливаться так сильно на теле. Мы не состоим только из тела. Тело нам нужно для того, чтобы жить, двигаться, встречаться с нашими близкими, друзьями, радоваться, бегать. Жить, в общем.

Не так давно я начала худеть — потому что достигла веса 130 килограммов. Была затяжная депрессия, оказался повышен гормон, который стимулирует чувство голода. В какой-то момент я поняла, что не могу элементарно встать с кровати, потому что мне очень тяжело. И я сделала бариатрическую операцию, уже скинула 24 килограмма.

Когда я рассказала об этом в блоге, то пояснила: мое тело — мое дело, и я могу делать с ним что угодно. Могу дойти до 300 кг, могу до 40, и это никого не должно волновать. И меня поняли практически все. Пара-тройка человек, конечно же, написали: мол, ты же там за борьбу, за толстых, за то, чтобы быть толстым, — ты что, предаешь свои идеалы?

Я бы хотела, чтобы в этот праздник нам рассказывали про сильных женщин, приводили примеры и поддерживали. Было бы здорово проводить какой-нибудь конкурс на спонсорство для проектов, которые запускают женщины. Мне хочется, чтобы поддерживали инициативы женщин — не просто подчеркивали красоту или девочковость, а именно ценили их амбиции.

Маруся Махмутова

фотографка, коллажистка, художница

Однажды продюсер одного крупного международного глянцевого издания в ответ на мое портфолио написал: «То есть ты такая Игорь Клепнев, только девушка)) Да?)» Мне кажется, это показательная история.

Есть такая фраза — может быть, грубовато, и тем не менее в кассу: «Начали за здравие, закончили за упокой». Как начиналось все хорошо, с каким классным посылом Роза Люксембург и Клара Цеткин все затеяли — и к чему все скатилось в России (предположу, что в СНГ тоже, потому что я росла в Казахстане).

Моя мама всегда работала и работает до сих пор. Папа тоже работает, но вместе с тем папа со мной очень часто нянчился, воспитывал. Папа дома готовит, мама готовит — я с детства все это видела, и в моей картине мира это нормально. Поэтому когда я подросла и начала с миром больше взаимодействовать, то в целом удивилась, что есть какие-то сформированные патриархальные устои. Что нет, женщина должна стоять у плиты, а мужик должен работать. Когда я смотрю на такое со стороны, мне, честно, страшно. Я понимаю, что в голову к таким людям не залезешь, мысли таких людей быстро не поменяешь — надо над этим работать.

Если говорить про искусство СССР, России, то сдвиги начались, но они начались совсем недавно. В 1990 году в СССР прошла первая феминистская выставка под названием «Работница». С тех пор, насколько я знаю, были открыты более 200 феминистских выставок. Я обычно стараюсь поглядывать, когда публикуют списки людей, прошедших какую-нибудь резиденцию или какие-нибудь конкурсы. Вижу, что там половина или, может быть, чуть меньше девчонок, радуюсь. Классно! Спасибо, что не все мужики.

Все эти разговоры про концепцию «женского искусства»… Мы же никогда не говорим «мужское искусство», это просто по умолчанию как бы. А надо понимать, что женщинам вообще было запрещено участвовать в художественных конкурсах, женщины не могли рисовать с натуры — ни с мужской, ни с женской. Хотя это суперздоровенный пласт искусства, вся эпоха Возрождения. Поэтому женщины-художники уходили в другие ниши. В портреты, пейзажи, которые тогда были не очень актуальны. Неудивительно, что в итоге отошли куда-то в тень.

Только в XIX веке женщин начали допускать к академическому художественному образованию. Сейчас таких ограничений уже нет, и это круто.

Есть такая группировка художниц Guerilla Girls. В 1989 году они сделали очень классный плакат «Do Women Have to Be Naked to Get into the Met. Museum?» — о том, что в Метрополитен-музее, если брать процентное соотношение, меньше 5% работ женщин. Но при этом в секции произведений в жанре ню женских фигур — больше 85%. То есть глобально есть еще куда ехать, но, если сравнивать с прошлым, уехали далеко.

Помню, как в 2017 году издательский дом Condé Nast разослал сотрудникам письмо о том, что они больше не работают с фотографом Терри Ричардсоном. Его «отменили» — как я понимаю, пришло распоряжение не брать его фотографии, не печатать вообще нигде. Мне кажется, на Западе уже немного перегнули с этим — а вот у нас недогнули.

Было бы классно, если бы мы могли больше освещать проблемы в медиа. Доносить до людей массово, что 8 Марта — праздник не цветочков. Хотя бы рассказывать историю. Потому что я не уверена, что большинство людей знает историю праздника и зачем вообще это все было. Очень важно просвещение и очень важна видимость.

Этот материал — часть проекта, посвященного празднику 8 Марта. Узнайте больше, перейдя по ссылке.

анонимная группа арт-феминистских активисток, которая занимается вопросами гендерной и расовой дискриминации в мире искусства. — Прим. ред.

Фотограф Булат Арсланов, ассистент фотографа Искандер Идиятуллин, фотограф (предметная съемка) Дарья Глобина, сет-дизайнер Вера Жигалова, макияж Ксения Ярмак, волосы Александра Давыдова, стилист Ольга Чуковская, героини Лена Боровая, Лера Ананьева, Маруся Соколова, Маруся Махмутова, креативный продюсер Вика Фролова, ассистент продюсера Катя Воротынцева, дизайнерка Рэнт.