«Я победила меланому и научилась защищаться от солнца»
Оказалось, у меня меланома
У меня всегда было очень много родинок, но я не придавала этому значения. В конце декабря 2013 года я обратила внимание на новую родинку на ключице. Она была небольшая, но странной формы. С одной стороны у нее была коричневая точка, а с другой — розовая. В какой-то момент она стала увеличиваться и зудеть.
Я сразу забила в поисковике «чешется родинка», ужаснулась и поняла, что мне срочно нужно к онкологу. Завотделением больницы сказал, что родинка похожа на что-то нехорошее и предложил удалить широким иссечением под наркозом. Это был мой первый наркоз в жизни.
Прямо перед Новым годом мне сделали операцию, а на следующий день я уехала домой. Врач предупредил, что гистология будет готова только после праздников. Все это время я ни о чем особо не думала. 12 января поехала за результатами — оказалось, у меня меланома.
Мне поставили стадию IB и отправили домой. Лечение не назначили. Если меланому выявляют на очень ранней стадии, его не назначают за ненадобностью. Вероятность того, что на этом моя история с меланомой закончится, была очень высокой. При этом я стала постоянно читать про нее в интернете, что при моей мнительности было большой ошибкой.
Я постоянно ощупывала лимфоузлы, чем довела себя до панических атак и мучительных истерик. После работы я садилась в машину и взахлеб рыдала. Отвлекала меня только подготовка к свадьбе. В июле 2014 года я вышла замуж и немного успокоилась.
Осенью того же года я забеременела, родила сына. Мы купили жилье за городом, не спеша делали там ремонт, а я занималась ребенком и творчеством. Так было до января 2018 года, который снова перевернул мою жизнь.
Легкая аллергия, рецидив и новые метастазы
Как-то вечером на десятой неделе второй беременности мне показалось, что у меня появилась новая родинка и она чешется. Как обычно, я запаниковала, и мы с мужем поехали к врачу. Оказалось, что у меня просто была небольшая аллергия. Заодно доктор решил проверить мои лимфоузлы и долго ощупывал один из них — под мышкой.
В этот раз я была почему-то спокойна и уверена, что ничего страшного не случилось. Но врач сделал УЗИ и сказал, что лимфоузел увеличен, видоизменен и нужно делать пункцию. Ее сделали и сразу отдали на цитологию. Она подтвердила метастазы меланомы. Это означало, что у меня рецидив. Больше всего на свете я боялась лишиться ребенка.
Обследование показало, что все было в норме, кроме этого злосчастного лимфоузла под мышкой. Врачи твердили об огромных рисках и настаивали на прерывании беременности. Чтобы бороться с болезнью, нужен иммунитет, а в этом положении он ослаблен. Мне говорили, что статистики беременных с прогрессирующей меланомой нет и что до родов я, возможно, вообще не доживу.
Все, что мне могли предложить, — сделать операцию по удалению лимфоузлов. Я согласилась, и мне удалили 11 лимфоузлов, с метастазом оказался только тот один, по остальным гистология была чистой. 14 февраля мне поставили IIIA стадию и выписали домой.
Врачи по-прежнему настаивали на прерывании беременности, но я решила рожать в надежде, что болезнь не отразится на моем ребенке. К 35-й неделе беременности пункция подтвердила новые метастазы. Нужно было срочно рожать и выяснять, как далеко зашла болезнь. Через неделю после того, как родилась дочка, мне позвонили: исследование показало, что рак не задел ребенка. Для меня это было самое главное.
У меня нет опухолей, но и ремиссии нет
Около полутора лет после первого рецидива во время беременности я лечилась иммунотерапией. Метастазы ушли. Потом у меня случился еще один рецидив. Последние два года я нахожусь на таргетной терапии.
Это сухая химия в таблетках. Она более щадящая по сравнению с обычной химиотерапией — убивает злокачественные клетки, практически не задевая здоровые. Эти таблетки я буду принимать до тех пор, пока они не перестанут помогать.
Таргетная терапия в большинстве случаев вызывает привыкание и перестает действовать. Сейчас сложно сказать, какой у меня статус. В моем теле нет опухолей, но ремиссией такое состояние назвать нельзя, поскольку я еще лечусь. Врачи называют мое нынешнее состояние стабилизацией.
Я могла загорать в полдень в масле для загара
До меланомы я всегда пренебрегала защитой от солнца. Очень редко пользовалась солнцезащитными кремами, могла в полдень намазаться маслом для загара и лежать под прямыми солнечными лучами, часто ходила в солярий. Врачи говорят, что это и стало спусковым крючком для болезни: от чрезмерного ультрафиолетового излучения клетки мутировали.
Сейчас я, конечно, понимаю, насколько важна защита от солнца. И чрезмерное нахождение на нем, и тем более обгорание может легко привести не только к меланоме, но и к любому виду рака. Теперь во время активного солнца я использую санскрины SPF 50\+, ношу длинные легкие платья и другую закрытую одежду, кепку и очки. В пиковые солнечные часы с полудня до 16:00 я стараюсь не появляться под прямыми солнечными лучами.
Сейчас меланома — не приговор
Я знаю о меланоме так много — иногда кажется, что даже больше врачей. И теперь я понимаю, что могла бы избежать всего этого, если бы относилась к здоровью серьезно. Мама постоянно говорила мне: «Ангелина, не ходи ты в этот солярий. Пишут, что от него бывает рак кожи!» Но я отвечала: «Ну мам, ну какой рак, ты о чем вообще?» Кажется, что все плохое происходит с кем-то, но точно не с нами. Вот и я так думала.
Сейчас я бегу проверять родинки при любых их изменениях: выявленная вовремя меланома — это 99% вероятности полного выздоровления. Меланому часто называют «черной королевой» или «королевой онкологии» — она быстро развивается и активно метастазирует во все органы и головной мозг.
Буквально несколько лет назад диагноз меланома считался приговором, но сейчас у меня есть шанс значительно продлить жизнь и, возможно, даже вылечиться. За это время в медицине произошел колоссальный прорыв, появились новые препараты, а меланому научились лечить.
Каждые три месяца я делаю ПЭТ КТ — это позитронно-эмиссионная томография. Обследование всего тела на метастазы. Перед ним мне вводят специальный радиофармпрепарат, который накапливается в злокачественных образованиях, и они светятся во время томографии.
Еще у меня есть карта моих родинок, по которой я проверяю их каждые полгода. Я делала ее на специальном аппарате FotoFinder. Рекомендую сделать такую карту каждому. Так можно обезопасить себя от меланомы практически на 100% или выявить на самой ранней стадии.
У меня есть карта родинок, по которой я проверяю их каждые полгода.
Рекомендую сделать ее каждому. Так можно обезопасить себя от меланомы практически на 100%.
Мой диагноз — пожизненный
Я общаюсь со многими девушками с меланомой. Большинство из них регулярно ходили в солярий. Кто-то из них еще лечится, кто-то уже в ремиссии, а кого-то уже нет. Надо понимать, что диагноз меланома врачи не снимут никогда, он пожизненный. Но есть и уникальные истории «полного излечения» с ремиссией более десяти лет.
Артур Махиянов,
«По данным Всемирной организации здравоохранения, ежегодно в мире регистрируется около 132 000 новых случаев меланомы. Чаще всего рак кожи развивается у людей со светлой кожей и тех, кто пренебрегает защитой от солнца.
УФ-излучение обладает разрушающим действием на эпидермис, что приводит к неконтролируемому росту клеток. А это всегда риск запустить необратимый процесс. Но предупредить такие изменения можно. Круглогодично используйте солнцезащитные средства с высоким уровнем SPF.
Наносите их на все открытые участки тела. И не экономьте на санскрине: дешевые средства могут содержать опасные соединения и обладать плохими защитными свойствами. Не загорайте с 11 до 16 часов, исключите солярий и не забывайте про плановый осмотр у дерматолога раз в год — с дерматоскопией и обязательной гистологией, если новообразования стали меняться, расти, повредились или начали кровоточить».
Стадии меланомы определяются по размеру, толщине, скорости митоза новообразования, как часто и сильно изъязвляется, поразило ли оно лимфоузлы или другие органы. Стадия IB — начальная стадия.
Третья стадия меланомы. Раковые клетки достигают лимфатических узлов. Они увеличиваются или остаются прежними. Опухоль становится толще, прорастает вглубь ткани. На этом этапе для борьбы с болезнью используют хирургические методы, лучевую и химиотерапию.