У меня есть сталкер, и я его боюсь: три личные истории

В российском законодательстве нет статьи за сталкинг. При этом множество женщин подвергаются преследованиям и не знают, как это остановить. Мы попросили трех девушек рассказать, как в их жизни появился страх. А экспертов — как можно им помочь.

Катя, менеджер

Лет семь назад я активно вела свои соцсети. Однажды под постом в Facebook на какую-то нейтральную тему я обнаружила зашкаливающий счетчик расшаров. Платформа не давала мне посмотреть, кто именно расшарил пост такое количество раз, и я быстро об этом забыла. Через пару дней мой коллега отправил мне ссылку на профиль — там были мои имя и фото, были расшарены все мои посты, а сама страница была вся исписана нецензурной бранью, нацарапанной красным.

Через пару дней появился новый профиль, а затем еще один и еще. Преследователь был очень активен: он методично рассылал заявки в друзья моим контактам, потом расшаривал ввнутри посвященных мне профилей посты моих знакаомых. Это был целый поток постов.

Через пару недель нечто подобное началось в инстаграме*: меня отмечали в профилях, я переходила по ссылке — и видела страницы, посвященные проституции. Все это было, мягко говоря, неприятно. К тому же прямо влияло на мою работу: в фейсбуке у меня в контактах были в основном коллеги, они видели всю эту активность.

Конечно, почти сразу я написала своему преследователю вопрос: зачем он это делает и кто он? Человек ответил в таком роде: он сочувствует мне, потому что я безумна и никогда не буду счастлива. Больше я ничего не добилась и заблокировала этот профиль.

Я веду гораздо более закрытый образ жизни, чем мои ровесники. Реддко пишу что-то на популярные темы. Эта ситуация открыла мне глаза на то, что травле может подвергнуться не только яркая молодая женщина, а любой человек вне зависимости от возраста, внешности и поведения в социальных сетях. Может найтись человек, которого будет раздражать и длинная юбка, и консервативные взгляды.

Из-за всего этого я чувствую страх, неуверенность в себе и растущую тревогу. А еще я не могу нормально общаться в Сети, мой круг общения сократился до очень близких людей. Раньше я могла вести себя более открыто — выкладывать стихи, какие-то творческие заметки о путешествиях, обзоры художественных выставок. Теперь даже если я что-то выложу, то в 99 случаев из 100 потом быстро удалю и буду чувствовать неловкость.

Сейчас время от времени ситуация повторяется — стоит мне только расшарить какой-то пост, и преследователь снова активизируется. Кто это делает, я так и не смогла определить.

Тоня, журналистка

Честно говоря, я не хотела рассказывать эту историю — иногда делилась с близкими в жанре шутки, но на самом деле мне не смешно.

Мы познакомились больше двадцати лет назад — в эдаком кружке по интересам. Мне было пятнадцать, ему — чуть больше двадцати. Знакомы были скорее шапочно: привет-как-дела-хорошо. Я тогда имела отношение к театру, и иногда он приходил ко мне на спектакли с большой корзиной цветов. Было приятно. Со временем коллектив, в котором я пела, стал выступать в клубах: «Б-2», «Китайский летчик Джао Да» — камерные пространства, концерты в которых мы не анонсировали, потому что там своя публика. И он неизменно оказывался в зале. С корзиной, разумеется.

Однажды я ждала подругу после спектакля у входа в театр. Он тоже там был — с фотоаппаратом: подруга была известной актрисой, и он вроде как снимал ее общение с поклонниками. Спустя какое-то время он принес проявленную пленку ко мне на концерт. Когда я начала просматривать пачку снимков, то поняла, что моих портретов там большинство. Это был первый звоночек, но он быстро забылся, а второй случился спустя десять лет.

Я тогда работала в журнале Harper’s Bazaar. Как-то ко мне подошла ассистентка и сказала, что ко мне пытается прорваться странный взрослый мужчина. «Как будто бы пьяный». Когда она заканчивала фразу, он уже стоял на пороге редакции. С цветами и тортом. Он быстро нашел меня глазами, уверенно проследовал к моему столу и сел на стул. Я была в оцепенении. Только и сумела выдавить из себя: «Как ты меня нашел?» «Следил, — говорит, — все эти десять лет за твоими успехами».

Помню, в тот день я больше не смогла работать — так бешено колотилось сердце. Но это, как потом выяснилось, были цветочки. Спустя пять лет я ушла в декрет. Пребывание в предродовой эйфории оборвало сообщение из редакции. Слов в нем не было — только фото, а на нем — телеграмма. Настоящая такая, из телеграфа, с одним только словом: катаракта. К телеграмме прилагались цветы. И вот тогда мне стало по-настоящему страшно. Я закрыла все профили во всех соцсетях, удалила из друзей и подписчиков всех, кого не знала лично. Я стала бояться не только за себя, но и за своего ребенка.

Я не хочу, чтобы он видел ее фото. Я не хочу, чтобы разглядывал мои. Я боюсь этих случайных визитов и каждый раз вздрагиваю, когда в мою редакцию входит мужчина. Я понимаю, что этот человек не сделал мне ничего плохого.

В этом июле в телеграм-чате «Flacon сплетничает» промелькнуло сообщение, которое наверняка никто не заметил: «Тоник, дай телефон твоего секретаря для корреспонденции». И у меня снова колотится сердце. И мне не смешно.

Арина, фотограф

Мы познакомились в баре три года назад. Классный парень с хорошим образованием. Из тех коренных москвичей, которые знакомы, кажется, со всеми: с этим популярным актером он дружит со школы, тот министр его родной дядя, модный режиссер нянчил его в детстве, а те художники, что выставляются в «Гараже», — друзья его родителей, и все лето он проводил на их даче. У нас быстро начался роман, который, впрочем, продлился недолго. Оказалось, что этот умный и добрый человек зависим от алкоголя — и несколько месяцев в году жизнь его друзей превращается в ад. Наша последняя встреча состоялась как раз в самом начале такого очередного эпизода. Перед этим я уже успела пройти «обряд инициации»: забрать его пьяного из бара и отвезти домой. Мы закончили наше общение на том, что я не могу быть с алкоголиком, а он не видит проблемы в том, чтобы выпивать с самого утра.

Весь следующий год я поллучала от него сообщения, по которым можно было понять, насколько он пьян. Первая бутылка — раскаяние. Вторая — признание в любви. Третья — приказ, чтобы я приезжала.

Дважды он приезжал ко мне домой ночью. В подъезд он попадал вместе с кем-то из жильцов, а потом подолгу стучал в дверь. Я, конечно, не открывала. Еще он приходил ко мне на работу и приносил розы на длинных ножках. «Как из „Холостяка“», — шутили коллеги, не зная настоящую историю этих цветов. Обычно он просто оставлял их на охране, но пару раз мне приходилось выходить и разговаривать с ним. Я просила, чтобы он уходил.

Сейчас он присутствует в моей жизни онлайн: смотрит мои сторис, лайкает фотографии, а потом убирает лайки. Поздравляет меня с праздниками и зовет на свидания. Что я чувствую? Мне некомфортно. Почему я его не заблокирую? Так я знаю, что конкретно он делает и в какой фазе находится. Это дает мне иллюзию контроля над ситуацией.

Что делать, если у вас появился преследователь — в жизни или онлайн?

Диана Барсегян

Заместительница директора центра «Насилию.нет» (организация включена Минюстом в список НКО, выполняющих функции иностранного агента)

Мы советуем обращаться в полицию как можно быстрее после первого инцидента. Но вначале нужно получить юридическую консультацию. Например, в нашем центре «Насилию.нет» (организация включена Министерством юстиции в список НКО, выполняющих функции иностранного агента. — Прим. ред.) она бесплатна. С юридической точки зрения с обвинениями в сталкинге все не просто, но есть статьи Уголовного кодекса, к которым можно обратиться, чтобы защитить себя, — например, статья «Нарушение неприкосновенности частной жизни». Если сталкер прибегает к угрозам, то можно идти в полицию, аппелируя к статье 119 УК РФ — «Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью».

Как вести себя со сталкером?

Наира Парсаданян

Психолог «Насилию.нет» (организация включена Минюстом в список НКО, выполняющих функции иностранного агента)

Сталкер может быть опасен и непредсказуем. Важно понимать, что вы не можете контролировать его действия и тем более быть ответственными за них. Сталкеры могут использовать разные стратегии, и, соответственно, вам придется думать не только о том, как защищаться от того, что уже произошло, но и разработать план на будущее, предполагая худший вариант развития событий.

Итак, что делать можно, а чего нельзя

1. Следите за тем, что вы публикуете в соцсетях. Не делитесь подробными деталями своей жизни, не ставьте локацию.
2. Не общайтесь со сталкером: любой контакт лишь подкрепляет его в желании действовать. Достаточно один раз сообщить ему о своем нежелании общаться, при этом ваше «нет» должно быть твердым. Не отвечайте на звонки, СМС, комментарии в соцсетях и т. д. Если же ваш преследователь — отец ваших детей, вам понадобится дополнительная юридическая и психологическая поддержка.
3. Вместе со специалистами кризисных центров разработайте план безопасности, подходящий для вашего конкретного случая.
4. Постарайтесь предположить, как сталкер может отреагировать на любые ваши необычные действия. Например, если вы его заблокировали в соцсетях, сталкер может начать эскалировать ситуацию: приходить на работу или в места, где вы часто бываете. Исходя из этого нужен дополнительный план безопасности.
5. Записывайте происходящее: дату, время, имена и контакты свидетелей. Сохраняйте электронные письма, текстовые или голосовые сообщения, записывайте телефонные звонки. Если столкновение со сталкером происходит в общественном месте, постарайтесь зафиксировать происходящее на аудио или видео (если это будет безопасно для вас).
6. Расскажите о сталкинге своим друзьям и родственникам. Дайте им инструкции, как действовать, если сталкер с ними свяжется. Покажите им фотографию сталкера.
7. Постарайтесь не ходить в одиночку. Если идете куда-то без других людей, то сообщайте доверенным лицам о перемещениях.
8. Периодически обновляйте пароли на гаджетах. Измените настройки так, чтобы ваше местоположение не определялось автоматически. Обеспечьте более надежную цифровую защиту с помощью двухэтапной аутентификации.
9. Доверяйте себе и своему страху. Даже если друзья твердят, что сталкер скоро сам от вас отстанет.

* признана экстремистской организацией и запрещена в России.