Идеальный нос: самые горячие парфюмеры

Кристиано Канали

Внешность обманчива: молодой итальянский парфюмер Кристиано Канали удивительно похож на изнеженного караваджиевского Вакха, но его жизнь никак не назовешь разгульной. Скорее наоборот — образцом чувства меры и самоограничения. Потомственный фармацевт и выпускник престижной парфюмерной школы ISIPCA, свою карьеру Канали начал в голландском офисе компании IFF (это крупнейший производитель отдушек и ароматизаторов). Там он увлеченно занимался синтезом, микрокапсуляцией и другими довольно далекими от парфюмерии технологиями. Из лап бытовой химии Канали вырвали соотечественники. Для Rubini он сделал свой первый аромат Fundamental — благородный осадок на дне бутылки кьянти. Для Masque Milano — знаменитый нарцисс Romanza, написанный в технике кьяроскуро, с эффектным контрастом света и тени. «Кристиано, выпускай зверя», — велели парфюмеру миланцы Masque, и тот подчинился: нарцисс в Romanza нежный и солнечный, но очень телесный и клыкастый одновременно.

Пьер Гийом

Француз Пьер Гийом — один из самых плодовитых парфюмеров современности, автор сотни с лишним композиций, собранных им менее чем за двадцать лет. Не все одинаково хороши: критики справедливо пишут, что Гийом часто торопится и вместо готовых гармоничных духов выпускает оригинальные, но схематичные аккорды — парфюмерные наброски. Впрочем, в некоторых парфюмерных жанрах Пьер Гийом по-настоящему могуч. Например, в гурманике: если вам нра­вится кофе, какао, мед, ваниль и другие «съедобные» ноты, под зонтиком Pierre Guillaume Paris вы найдете много вкусного (PG10 Aomassai — орехи в карамели, Liqueor Charnelle — сухофрукты, вымоченные в коньяке). Да и сам Гийом, по мнению автора парфюмерного блога Australian Perfume Junkies, выглядит «так аппетитно, что хочется съесть». И отлично это понимает: блогосфера полнится картинками его обнаженного торса, стяну­тыми из инстаграма.

Геза Шон

Берлинский парфюмер Геза Шон создал множество красивых ве­щей, в частности всю линейку Ormonde Jayne — элегантные, прекрасно сбалансированные столепестковые ароматы. И все же запомнят его благодаря Es­centric Molecules, впервые вышедшим в 2005-м: попав в питательную, богатую надеждами и заблуждениями среду, «Молекулы» вызвали настоящую эпидемию «феромонных духов», чьи производители обещали сделать вас неотразимыми. Сам Шон, конечно, не имел в виду ничего такого, его цель была другой — показать строгую, чистую красоту синтетических душистых материалов (композиции Escentric Molecules построены вокруг изо е супера, амброксана, яванола). Но продавать «химию» неподготовленному пользователю сложно, гораздо проще сбывать старый добрый секс — чем и занялись локальные дистрибьюторы, состряпав живучую байку про фе­ромоны. Продажи пошли, а репутация марки пострадала: парфюмерная общественность долго держала Шона за проходимца. К счастью, Шон охотно дает интервью, в которых доходчиво объясняет: феромоны — не сексуально, а вот химия — да.

Андреас Вильгельм

Швейцарец Андреас Вильгельм — парфюмер с обширным и разнообразным портфолио: помимо композиций для собственной компании Wilhelm Perfume и других нишевых марок (L’Adone, Sentifique, Sarah Baker и т. д.), он собрал великое множество ароматизаторов — например, красивую и правдоподобную отдушку для гранатовой линейки Weleda. Сегодня его главный проект — бренд Perfume.Sucks («Духи отстой»), с помощью которого Андреас, самонареченный панк, надеется «снизить градус пафоса и показать, что вообще-то духи — это весело». И правда, на парфюмерных выставках стенды Вильгельма всегда самые веселые: вместо манерных блоттеров вам предлагают надушенную полимерную паклю, вместо традиционных легенд про девственниц, собирающих жасмин на рассвете, — полный, с реальными пропорциями, список душистых веществ, которые входят в состав. «Я не создаю духи, духи — отстой. Я делаю спиртовые растворы», — настаивает Вильгельм. И конечно, кривит душой: его затейливые, немного нервные ароматы — нечто гораздо большее.

Барнабе Фильон

«Красота к красоте», — говорят французы: в этом мире разнообразные проявления прекрасного любят кучность. Вот и Барнабе Фильон, самый харизматичный парфюмер по версии форума Basenotes, собирает вокруг себя изящные вещи. Любимый дизайнер — Дрис ван Нотен. Любимые ботинки — Church’s, сделанные на заказ. Часы — Reverso Jaeger-Le Coultre, авто­мобиль — винтажный Citroën SM с двигателем Maserati, произведение искусства — редкая фотография Нобуёси Араки. В Индии, где Барнабе Фильон ежегодно пополняет свои бездонные за­пасы пашмин, он всегда живет в Ahilya Fort — старинной крепости на берегу реки Нармада. Красивы и его духи: двухлетней давности Hwyl, собранный Фильоном для ботанической марки Aesop, вдохновлен японскими вечнозелеными лесами и близок к «первоисточнику», с которым парфюмер-путешественник, само собой, знаком не понаслышке. Слишком много красоты? Это вы еще не пробовали его Marrakech Intense — «аромат восточного базара, пустыни и теплого марокканского гостеприимства».

Жером Эпинетт

Жером Эпинетт сделал большую часть ароматов для шведской марки Byredo. Он же собрал все композиции для шведской Wilhelm Parfumerie. Автором духов маленьких стокгольмцев Björk & Berries и больших & Other Stories тоже указан Эпинетт, по сути — монополист шведского парфюмерного рынка. С одной стороны, это многое говорит о скандинавской солидарности (или стремлении идти общим строем), с другой — о самом Эпинетте, с которым хотят работать все. Действительно, французский парфюмер — один из самых приятных людей в ароматном мире, умный, тонкий, чуткий. И духи делает соответствующие: «пятьдесят оттенков серого» — так пишут про его Iris Cendré для марки Naomi Goodsir, имея в виду не разврат, а дымчатое изящество ароматной палитры. В свободное от парфюмерии время Эпинетт ходит на винные дегустации, изучает нью-йоркские парки и много готовит — владельцы Atelier Cologne Кристоф Сервасель и Сильви Гантер очень хвалят его французскую стряпню.