Духи из фильма «Любовное настроение»: путешествие для тех, кто влюблен
Вот вам квест на выходные: пересмотрите культовый фильм Вонга Карвая и попробуйте, не отвлекаясь на красоту кадра, отыскать в нем все, что связано с запахами. Если вас все же затянет картинка и саундтрек, не переживайте: ароматы из фильма — и даже чуть за его пределами — проанализировала для вас парфюмер и критик Маша Головина. Вот ее очень личный текст о том, из каких душистых образов режиссер соткал историю любви, которой не суждено быть громкой.
За что любят этот фильм
«Любовное настроение» — фильм, снятый на рубеже тысячелетий гонконгским режиссером Вонгом Карваем, — входит во всевозможные рейтинги и отмечен множеством наград. Но любят его не только киноманы. Цветовые акценты в интерьере и одежде, игра света и теней, чарующая музыка и, конечно, коммуникация героев, построенная на полунамеках, позволяют наслаждаться фильмом даже без дубляжа.
Внимательный (или просто парфюмерно озабоченный, как я) зритель обнаружит в «Любовном настроении» немало отсылок и к ольфакторному опыту. Вонг Карвай не был бы собой, если бы в картинах не касался самого интимного и так прочно связанного с воспоминаниями чувства, как обоняние.
Действие картины происходит в начале 1960-х, поэтому команда Карвая собирала детали для декораций, в том числе мебель и изящную посуду Fire King из «молочного стекла» нефритового цвета, по блошиным рынкам и винтажным лавкам. Традиционные китайские платья ципао, которые бесчисленное количество раз сменяет главная героиня, отшивались в легендарных шанхайских и гонконгских ателье, работающих по сей день.
Ципао, такие привычные для Шанхая начала XX века, в социалистическом Китае вышли из моды с наступлением культурной революции. Шанхайские бизнесмены, покидавшие родной город сначала в 1930-х, во время Японо-китайской войны, а затем уже в 1950-х на фоне коммунистического Большого скачка, снова открывали свои предприятия — в том числе по пошиву — как раз в британском Гонконге, где происходит действие картины.
Чем пахнет мир «Любовного настроения»
По сюжету фильма две супружеские пары по фамилиям Чен и Чоу — шанхайские эмигранты, ютящиеся по съемным комнатам в гонконгском доходном доме под любопытствующими взорами хозяйки и соседей. Мы не видим на экране господина Чен или госпожу Чоу, зато попадаем в одинокие миры их вторых половинок, которым суждено сблизиться в свои «годы расцвета» (альтернативный перевод названия фильма).
Первая и, пожалуй, главная обонятельная остановка в фильме — табак. Мир журналиста Чоу Мованя пропитан сигаретным дымом: ночи в редакции, посиделки в забегаловках, минуты уединения на улице — на экране он затягивается почти так же часто, как его соседка меняет платья. Су Личжэнь — его соседка, жена господина Чена, — тоже курит. Почти в конце истории мы вместе с ней идем по следам их с Чоу тайны, пока она обнюхивает его портсигар и пузырек на прикроватной тумбе — то ли c мятным спиртом Ricqlès, то ли с китайским лечебным бальзамом.
Чем еще пахнет мир картины? Аккуратные прически обоих героев наверняка пропитаны рисовым паром, поднимающимся то от рисоварки, привезенной мужем Личжэнь из очередной японской командировки, то от лотков с уличной едой, до которых — обязательно при параде! — прогуливаются и госпожа Чен, и господин Чоу.
Секреты картины для внимательных
Я всегда всматриваюсь в кадр в поисках флаконов. Но то, чем душилась главная героиня ленты Су Личжэнь, хотелось знать особенно сильно. Дело в том, что пик моего интереса к фильмам, которые Вонг Карвай снимал вместе с оператором Кристофером Дойлом (не только «Любовное настроение», но и «Дикие дни», «Падшие ангелы», «Чунгкингский экспресс» и др.), по забавному совпадению наложился на тот период жизни, когда я наиболее активно впитывала любую информацию, связанную с ароматами.
Я читала все, что было написано по теме, рвалась на лекции по истории парфюмерии, скупала классику и нишу, но главное — распутывала плотную сеть взаимосвязей одних духо́в с другими. Похожими загадками был пропитан и мир гонконгского режиссера, так любящего соединять случайных людей тонкими чувственными нитями сквозь пространства и эпохи.
И дело не только в особом ритме и повторах, которые скрепляют его ленты друг с другом, — для самых пытливых зрителей Вонг нередко оставляет сюрпризы в вырезанных сценах и альтернативных концовках, которые прячутся на коллекционных DVD и порой всплывают в интернете.
У «Любовного настроения» таких дополнительных эпизодов четыре, они пронумерованы и названы: «Глава первая. Секрет номера 2046», «Глава вторая. Сингапурские деньки», «Глава третья. Семидесятые» и «Глава четвертая. Неизвестное воссоединение — Ангкор-Ват».
Уже во второй главе мы сталкиваемся с мощным душистым образом и в течение целой минуты наблюдаем, как переехавший в Сингапур главный герой Чоу Мовань разделывает, а затем смакует один из самых ароматных фруктов на планете — дуриан.
Аромат главной героини: Bourjois Soir de Paris
Но то, ради чего я вообще начала писать этот текст, — аромат Су Личжэнь — на мгновение появится в кадре лишь внутри истории, рассказывающей о жизни героев через 10 лет после их первой встречи в 1962 году. Флакон из кобальтового стекла с маленькой серебряной этикеткой сложно не узнать: это культовый Bourjois Soir de Paris авторства Эрнеста Бо и Константина Веригина — дуэта не менее удачного, чем Вонг и Дойл.
Бо, москвич французского происхождения, известен как создатель Chanel N°5 и других хитов марки — Bois des Îles, Cuir de Russie и Gardenia. Веригин широкой публике знаком меньше, в основном по своим мемуарам — книге «Благоуханность», в которой он в том числе вспоминает о своей работе в качестве подмастерья Эрнеста Эдуардовича.
В 1920-х годах компании Bourjois и Les Parfums Chanel существовали как единый организм, управляемый братьями Вертхаймерами. Там Эрнест Бо трудился в качестве штатного парфюмера, составляя композиции для обоих брендов.
Soir de Paris — или Evening in Paris на американском рынке — выпускался Bourjois с 1928 по 1969 год, а затем пропал с полок, вернувшись снова в пересобранном Жаком Польжем и Франсуа Демаши варианте лишь в начале 90-х.
Чтобы познакомиться с исконным звучанием «Вечера в Париже», я ездила в Версальскую осмотеку — большой парфюмерный архив, где хранится множество исторически значимых формул, а также сами духи́, восстановленные по оригинальным рецептурам. Совсем недавно в моих руках оказалась и винтажная миниатюра.
В обоих случаях Soir de Paris — классическое сочетание розы и фиалки в обрамлении гелиотропа, жасмина и ванили, то есть характерной отдушкой для пудры того времени. Именно этот цветочный букет Лиззи Остром, британская парфюмерная энтузиастка и автор книги «Парфюм. История ароматов XX века», называет символом «буржуазного конформизма» наряду с губной помадой кораллового оттенка, жемчугами и юбочными костюмами.
Действительно, подобный недорогой бестселлер 50-х мог быть идеальным дополнением сдержанного, но притягательного образа главной героини «Любовного настроения», которая однако твидовым двойкам от Шанель предпочитала традиционные китайские платья.
Какие современные ароматы пахнут в духе Bourjois Soir de Paris?
Другой розно-фиалковый «Париж» — один из многих шедевров от гениальной уроженки БССР Софии Гройсман. Чуть пластиковый, почти кукольный аромат маминой косметички. Не путать c Parisienne и Mon Paris от того же бренда.
Не столько любимый парфюм Роузи Хантингтон-Уайтли, сколько формула-шутка Ральфа Швигера, которую неожиданно принял Фредерик Маль. Гигантская помада оттенка маджента в форм-факторе парфюмерной воды.
Самый свежий релиз в списке — «Тальк» от итальянской марки New Notes. Почти забытый аромат детской присыпки и кольдкрема с солирующими розой и фиалкой.
Бестселлер от ELDO из той эпохи провокационного угара марки, когда нейминг «Дворцовая шлюха» был самым приличным среди остальных названий в линейке. Все та же фиалковая пудра, но с бокалом ликера на вишневых косточках и с бюстгальтером — тоже на косточках.
«Внучка» L’Heure Bleue из 00-х напоминает фиалковые монпансье в сахарной пудре. Возможно, этот аромат пришелся бы по духу не только Су Личжэнь из «Любовного настроения», но и Марии Антуанетте из одноименного фильма или со страниц учебника истории.
Су Личжэнь и Чоу Мовань — кадры из не вошедших в фильм материалов. Героиня Мэгги Чун задумчиво ест, словно партнерша киллера из «Падших ангелов» Карвая.
Фото: кадры из фильмов «Любовное настроение» и «Падшие Ангелы»