О них писали романы, им посвящали стихи. 5 главных красавиц СССР 60-х и 70-х
Красавицы 60–70-х снимались в лучших фильмах и блистали на Каннском фестивале, ослепительно улыбались с обложек «Советского экрана», собирали стадионы поклонников на свои поэтические вечера. «Длинноногие девочки появились в Москве точно вовремя», — грустил оставленный муж одной из них, знаменитый скандальный писатель.
Конечно, им не было легко, ни у кого еще не получалось «жизнь просвистеть скворцом, заесть ореховым пирогом…» Но мы оценили красоту игры! Рассказываем про главных красавиц 60–70-х годов.
Анастасия Вертинская/
Младшая дочь легендарного Александра Вертинского и прекрасной Лидии Циргвавы в 60-х была гораздо больше, чем просто красивая девушка. Ее глаза все сравнивали с небесами, и, кажется, на свет этих небес и правда мчались алые паруса.
В 16 лет Анастасия сыграла Ассоль, чуть позже — Гуттиэре в «Человеке-амфибии», но и в обычной ежедневной Москве она была волшебной и неземной. Популярнее красавицы тогда не было.
«В то время у нее был такой выбор! Такой пасьянс лежал перед ней… Она могла „снять с полки“ любого. Но именитость ей была не важна и не нужна, она сама была дочкой Вертинского», — вспоминал Никита Михалков.
Роман Анастасии Вертинской и Никиты Михалкова был как фильм из жизни золотой советской молодежи. Это была история, за которой всем хотелось следить до изобретения интернета и социальных сетей, самая красивая любовь самых ярких, известных и благополучных молодых людей того времени.
Они поженились, родили Степана и через 3 года развелись. Вертинская не хотела быть хозяйкой и женой, не хотела ждать Михалкова с рыбалки, не хотела обеспечивать уют. Она была актрисой. По-честному пробовала еще, снова вышла замуж — за Александра Градского, потом были романы с Олегом Ефремовым, Борисом Эйфманом, с кем-то еще, но она измеряла жизнь не мужчинами, а ролями.
Театр, потом кино, потом… Кажется, мужчины в этом рейтинге даже не в первой пятерке. Куда важнее сыграть Оливию в «Двенадцатой ночи» или главную героиню «Мастера и Маргариты». Если ты рождена с красотой и талантом, не будешь же ты, правда, сидеть на кухне и чистить карасей, которых привез твой муж, будь он хоть трижды Михалковым.
Елена Щапова де Карли
Елену называют Лилей Брик Бронзового века — времени от оттепели до перестройки. В 60-е она влюбила в себя половину Москвы: длинноногая манекенщица из Общесоюзного дома моделей одежды на Кузнецком Мосту с замашками аристократки.
Она носила шляпки, курила сигареты из длинного мундштука, дружила с художниками и поэтами и сама писала интересные стихи. За ней тремя мушкетерами ходили Иван, племянник главы советского правительства Микояна, Константин, сын маршала Тимошенко, и Люсьен, московский фотограф Paris Match.
Замуж же она вышла за художника Виктора Щапова, самого востребованного и богатого графика. Они жили открытым домом, за столом каждый день собиралось человек 30 — живых классиков, звезд андеграунда, фарцовщиков, непризнанных гениев. Щапов обожал жену, дарил бриллианты, возил на белом «Мерседесе».
Но она ушла к нищему провинциалу Лимонову, «черт знает к какому бедному панку в белых джинсах и красной рубашке», чтобы разбить ему сердце и вдохновить на роман «Это я, Эдичка». Лимонов, кстати, познакомил Елену с Лилей Брик. «Лиля восхищалась Еленой, особенно ее тонкой костью, ее элегантными запястьями», — вспоминал писатель.
Вместе с Лимоновым Елена уехала из России, жила насыщенной светской жизнью, работала моделью, Лимонов ревновал и переживал, они расстались. Третьим мужем Елены стал граф Джанфранко де Карли. Быть аристократкой в Италии — это как быть членом королевской семьи в Великобритании: трудно, но почетно.
Это почти профессия. Елена оказалась там, куда безотчетно тянулась с 16 лет. От богемной постоттепельной молодости осталось только письмо от бывшего: «Я все время вижу тебя во сне, каждую ночь, и утром мне всегда горько, что тебя со мной нет. <…>.
Я тебя так люблю, что, когда я думаю о тебе, у меня на глазах выступают слезы и начинается жар. Ты не зазнавайся только. Сколько я тебя знаю, мне ни на минуту не было скушно с тобой. Иногда я тебя ненавидел, но скушно не было…»
Белла Ахмадулина
Даже те, кто никогда не читал никаких стихов, точно вспомнят «По улице моей» из «Иронии судьбы». В 60-е впервые после Серебряного века поэзия стала самым важным культурным явлением, важнее кино, театра и музыки.
Молодые поэты были звездами. Десятки тысяч человек собирались послушать, как Евтушенко, Вознесенский, Роберт Рождественский или Белла Ахмадулина читают свои стихи. Вечера поэзии в Политехническом музее были событиями, на которые стремились попасть все, и Белла, «смесь татарской княжны и русской царевны», была их главным украшением.
На фотографиях с этих вечеров она всегда в строгих и модных свитерах, брюках, прямых платьях. В повседневности она «носила дешевенький бежевый костюмчик с фабрики „Большевичка“, комсомольский значок на груди, обыкновенные босоножки и венком уложенную деревенскую косу, про которую уязвленные соперницы говорили, что она приплетная», но все равно поражала, как жар-птица, случайно залетевшая в окно.
Она была самой красивой, талантливой и бесстрашной. Жеманничала, но держалась так, что искусственность казалась естественной. Ненавидела компромиссы. Отказалась подписать письмо с осуждением Пастернака, заплатила за это учебой в Литинституте, но не пожалела и не сдалась: через год восстановилась и окончила с красным дипломом.
В 20 лет вышла замуж за Евгения Евтушенко. Поэт № 1 влюбился в девчачье стихотворение Беллы, опубликованное в журнале «Октябрь», позвонил в редакцию узнать адрес и пришел в литературную студию, где она занималась. Как он потом писал, Белла была «девушкой совершенно нездешней красоты, похожая своими пухлыми губами и раскосыми глазами на актрис итальянского кино».
Брак лучших поэтов поколения продержался год. Белла еще выходила замуж — за писателя Юрия Нагибина и сценариста Эльдара Кулиева, а потом встретила своего человека, художника Бориса Мессерера, двоюродного брата Майи Плисецкой.
Мужчина из клана Мессереров, конечно, понимал, что не нужно переделывать ее в какую-то хорошую жену. Они прожили вместе до ее смерти и были счастливы. И Борис написал о жене искреннюю и пронзительную книгу «Промельк Беллы. Романтическая хроника».
Регина Збарская
До оттепели работа манекенщицы была непрестижной и оплачивалась по 5-му разряду — максимум 75 рублей, но вдруг все изменилось. Манекенщицы стали звездами, их узнавали, девушки всего СССР копировали их прически и макияж, за ними ухаживали известные мужчины. Например, у популярного молодого певца Иосифа Кобзона был роман с манекенщицей Валентиной Яшиной.
Самой известной и востребованной из всех советских моделей той волны была Регина Збарская, «советская Софи Лорен», черноглазая брюнетка с высокой грудью. Регина была легкой, как бабочка, легко принимала любые решения, и ей отчаянно везло.
Дочка московского чиновника средней руки, студентка экономического факультета с расписанным родителями будущим лет на 20 вперед, она познакомилась на вечеринке с модельером Верой Араловой и согласилась поработать в ОДМО — Общесоюзном доме моделей одежды.
Жизнь изменилась сразу — Регина была как будто бы рождена для сотрудничества с фотокамерой и скоро стала советской моделью № 1. Считалось, правда, что внешность у нее скорее француженки, чем русской девушки, но карьере это не мешало. В 1961 году на показе советской моды в Париже именно Регина была главным открытием. Ее назвали «самым красивым оружием Кремля».
Она была особенной манекенщицей и отличалась от других девушек, говорила на нескольких европейских языках, очень хорошо и дорого одевалась, а когда модели выезжали в другую страну, одна Регина могла свободно ездить всюду без сопровождающего.
Замуж она вышла за пижона и тусовщика Льва Збарского, и это был первый раз, когда ей изменила удача. Збарский был известным любителем дам, но тут показалось, что ему никто больше не нужен. Регина любила его до головокружения, он ее тоже. Так было 7 лет, а потом все кончилось.
Когда Збарский ушел, Регина перестала работать в доме моделей и впала в тяжелую, черную депрессию. Ей рассказывали, что он встречался с Марианной Вертинской, потом с Людмилой Максаковой…
Вынести эти новости было трудно, а новость про эмиграцию Льва — невозможно. После попытки суицида Регина так и не оправилась полностью, и одна из следующих попыток, в 1987 году, оказалась успешной.
Марина Влади
Марина Влади прославилась в СССР после фильма «Колдунья». Белокурая девушка с русалочьими глазами, француженка с русскими корнями, лучшая подруга поэтессы Беллы Ахмадулиной, любимая женщина Владимира Высоцкого. Жила в Москве набегами, постоянно возвращалась к себе в Париж, но про нее сплетничали в самых далеких уголках СССР, почти как про Аллу Пугачеву.
После выхода фильма «Колдунья» советские женщины все повторяли ее прическу: длинные, закрывающие лопатки светлые волосы, челка выше бровей и удлиненные, обрамляющие лицо пряди по бокам.
На колдунью не хотели быть похожими только те девушки, которые подражали Бабетте, героине Брижит Бардо из фильма «Бабетта идет на войну». О нарядах Влади ходили легенды, о ее жизни с Высоцким тоже. Самая русская французская звезда казалась всем одновременно близкой и далекой.
От других красавиц она отличалась вечной приветливой улыбкой, и однажды объяснила Алле Демидовой, чему она улыбается, даже когда все-все совсем плохо: «Знаешь, это только вы, советские, несете свое горе перед собой, как золотой горшок. Но если идешь в ресторан — надо веселиться».
Фото: Getty Images