«Конечно, мы пили. Конечно, мы пили водку». Истории двух женщин — и их отношений с алкоголем

Отрывок из книги Юлии Гайнановой «Бутылка. Книга для тех, кто любит выпить»

190 ₽

«Бутылка. Книга для тех, кто любит выпить», Юля Гайнанова

Купить

Добавить отзыв

Карина

Существуют люди, на которых совсем не влияет окружение? Если все кругом пьют, ты тоже будешь пить. Превозмогая отвращение, приучишь себя к огненному напитку. Ты будешь пить, потому что не хочешь отставать. Джек Лондон пишет, что в юношестве ненавидел алкоголь, но пил, иначе его бы не приняли в среде моряков. И хотя слова «слабак» и «кабак» отлично рифмуются, они совсем не дружат.

Старание «не отставать» — признак молодости, яркий признак. Зрелый человек может ориентироваться на себя, он уже понимает, что любит, а что никогда не будет пробовать даже из любопытства, даже если попросит лучший друг. Но в молодости мы все гонимся друг за другом, чтобы показаться крутыми. Тут-то и важно, куда ты попадешь и в чем вы будете соревноваться.

Однажды мы с подругой Соней поехали в Швецию на студенческие каникулы. И что это была за поездка! Мы разбили машину, напившись водки, лазили на крыши и подвозили местных между городами, чтобы они показали нам дорогу, объяснялись с полицейскими на ломаном нордическом и подружились с фермерами. Но не все было столь безоблачно.

Конечно, мы пили. Конечно, мы пили водку и закусывали ее солеными огурцами и селедкой в горчичном соусе. Мы жили в очаровательном отеле с внутренним двором, по которому были разбросаны подушки цвета брусники. Мы лениво плюхались в эти мягкие комки, попивая водку с клюквой.

Я до сих пор не могу забыть тот сад и цвет желтого яблока, в который был окрашен воздух по вечерам. Мы играли с ней в игру под названием «какой художник», брали краски из окружающего нас пейзажа и аргументированно доказывали, кто мог бы использовать их лучше, предварительно выбрав столетие.

У Сони в Москве оставался парень, я же была свободна. Но именно Соня стрельнула телефончик у местного красавчика в кафе. B те времена порок меня не отталкивал, я еще не совсем разобралась, что считаю хорошим или плохим и существуют ли для меня такие понятия в принципе, так что меня ничуть не смутила Сонина любвеобильность.

B среде художников измены были скорее нормой, чем исключением. Свобода любить кого угодно и когда вздумается без всяких обязательств была особенно привлекательна после пары бокалов вина. Более того, в большинстве своем Соня была мне интересна именно своей порочностью, как почти все ребята из нашей «богемной тусовки».

Но дальнейшие события показали, что ее плавающие моральные принципы были следствием скорее внутренней поломки, чем свободолюбивой натуры. Алкоголь в таких случаях помогал подмазать неприемлемость происходящего белилами.

Помнишь, я писала про секс и связанные с ним извращения, которые люди хотят пробовать только под туманом пьянящих веществ? И почему мы не практикуем это трезвыми, раз такой опыт настолько притягателен? И что нами движет, чтобы все это в принципе пробовать? Да то же самое, что двигало юным Джеком Лондоном, — чтобы не отстать, быть достаточно искушенным и сказать: «И у меня такое было».

Наша поездка была долгой, недели две, и в один из ленивых вечеров мы лежали в номере. Соня позвала нового знакомого и предложила мне, так сказать, воспользоваться им по назначению. У меня была хорошая отмазка — месячные. И слава богу, потому что я, учитывая, как плохо тогда умела отстаивать личные границы, могла бы и согласиться.

Но я отказалась, а Соня заперлась с ним в ванной. Она довольно долго меня уговаривала, ей почему-то хотелось падать в бездну разврата, держа меня за руку. Ну, не меня конкретно, а хоть кого-нибудь. Спустя непродолжительное время она выбежала из ванной со слезами, уселась на кровать и зарыдала с криками «выгони его».

Я извинительно улыбнулась и сказала, мол, пардон, экскьюзми и все такое. Соня рассказала, что он ничего плохого ей не сделал, но ей стало так противно от себя, что она не смогла продолжать.

И это горе мы залили еще одной бутылкой водки, и спустя некоторое время я попробовала секс с женщиной, то есть с Соней, и теперь могу сказать: «И у меня такое было». Хотелось ли мне этого на самом деле? Вряд ли. Просто алкоголь разбудил в нас похоть, а поскольку никого подходящего рядом не было, мы решили сделать друг другу приятное руками и языком, прямо как в анекдоте.

Как бы нам ни хотелось романтизировать подобные пьяные экскурсы, боясь стать слабаками, именно в них мы и превращаемся, принимая алкоголь. B вытирающих сопли ноющих слабаков, которые делают совсем не то, что планировали, которые сами не понимают, что хотят.

Просто не могут с уважением отнестись к своему и чужому телу, и, делая вид, что пользуются положением или собственной неотразимостью, не способны управлять даже рефлексами. A я просто оттягиваю пошлыми историями из юности рассказ о том, что же случилось между мной и Сережей.

Юля

«Мысль, что творчество и дрянь, меняющая сознание, ходят парами, — это один из величайших мифов поп-интеллигенции нашего времени. Четыре писателя двадцатого столетия, на чьей ответственности это по большей части лежит, — Хемингуэй, Фицджеральд, Шервуд Андерсон и поэт Дилан Томас… Наркоманы-писатели — обычные наркоманы. Такие же, как наркоманы-землекопы», — Стивен Кинг.

Этот славный ряд можно продолжать бесконечно: Теннесси Yильямс не приступает к письму без бокала вина, Уильям Стайрон любил ликер, Эдгар Аллан По упивался до белой горячки, Есенин был озорным гулякой не на трезвую голову; если честно, мне будет труднее вспомнить хотя бы одно имя, которое имело бы вес в литературе и не было никак связано с алкоголем.

Ремарк, Довлатов, Фолкнер, Ерофеев… Интересно, что бы выбрали старики Хэм и Буковски, если бы им предложили: отнимаем способность либо писать, либо бухать? Может, писатели пьют, потому что кто-то наверху хочет, чтобы об этом написали? И почему этот жанр, в котором для успеха есть все: драки, трагедии, талант и обреченность, взлеты и падения, кутеж и секс, почему этот жанр, я имею в виду пьяные похождения, не так уж и плодовит?

Ответ слишком прост, и ты его уже знаешь. Писатель — самая подверженная мифу о прекрасном алкоголе профессия. Есть некая логика в том, что пьющие люди пишут. Не является ли письмо формой запоя или неким индикатором склонности приукрасить действительность?

Может, и так, но проблема в том, что выпивка — это мухлеж. И в сценариях, и в книгах, и в жизни. Если ты хочешь заставить героя сделать нечто ему несвойственное, имей смелость и находчивость найти оправдание получше, чем алкогольное опьянение. Я считаю пьяного героя такой же авторской слабостью, как выдавливание слез жалости с помощью детей и собак.

И да, есть прекрасные вещи с персонажами-алкоголиками, детьми и собаками, но разницу между дешевым приемом и поднятой темой прочувствует любой неравнодушный читатель.

Смотреть фильмы про алкоголиков почти то же самое, что смотреть фильмы про писателей. Алкоголь ассоциируют с богемой, но давайте присмотримся к этим богемным авторам под хмельком поближе. Тот же Буковски — про трагическое детство с отцом-садистом. Ирония, драйв, секс, алкоголизм, откровенность — он внес большой вклад, чтобы такие разные вещи стояли в одном ряду. B статье «Википедии» алкоголь назван его «увлечением» — они серьезно?

Джулия Кэмерон в автобиографии «Взять хотя бы меня» пишет: «Я думала, что настоящие писатели глушат виски бокалами и курят сигареты без фильтра. Увы, как и многие до меня, я увязывала талант с алкоголизмом. Я читала о самоубийстве Хемингуэя — и винила в этом не пьянство, а творческий ступор.

Мои представления о литературной жизни проистекали прямиком из легендарных сражений Френсиса Скотта Фицджеральда с бутылкой. Из хемингуэевского «Праздника, который всегда с тобой» я сделала вывод, что праздник просто перемещался из бара в бар — вместе с самим автором».

Фильм про Чарльза Буковски, известного пьяницу и бабника, рассказывает о смелом и успешном, умном молодом человеке, который кайфует по жизни. A теперь представь, как выглядит лачуга, где перебивается человек, живущий на пособие. Представь и забудь, в фильме ты ее не увидишь.

Там красавец Мэтт Деймон и его привлекательные партнерши в интерьерах, пусть и небогатых, но дизайнерских и по крайней мере чистых. Все, что поймет любой молодой человек с неокрепшим мозгом, — что пить не работать, трахаться целыми днями — это круто, это и есть счастье.

A теперь посмотрим на фотографию Буковски, на его испитое, испещренное язвами лицо, на его женщин, которых якобы так весело трахать целыми днями и к которым лично мне даже не хочется подойти, хотя я и не воспитана осуждать. Вот правда про тех, кто пьет, — правда в болезнях, грязи и нищете; но никто не хочет снимать про это фильмы.

Зато в редких случаях об этом пишут честные книги, такие как «Фунты лиха в Париже и Лондоне» Дж. Оруэлла: «K половине второго последние капли праздника испарялись, оставляя лишь головную боль. Мы больше не были счастливыми гостями счастливейшего из миров — просто жалкими работягами, которые тупо, угрюмо напились. И вино, которое мы еще продолжали лить себе в глотку, делалось гнусным пойлом.

Голова пухла, как резиновый шар, пол качался, рот от пятен вина синел, будто измазанный чернилами. Продолжать становилось вконец бессмысленно. Некоторых, выходивших из бистро на задний двор, тошнило. Мы кое-как доползали до наших коек и, успев лишь наполовину снять одежду, сваливались часов на десять. Большинство моих субботних вечеров проходило именно так.

И в общем парочка часов безумного ликующего счастья стоила тяжкой похмельной расплаты. B нашем квартале для многих, бессемейных и о семье не помышлявших, еженедельная крепкая пьянка была единственным, что делало эту жизнь годной для проживания».

Все пьют. Все интересные люди пьют. Если у тебя есть душа, а не комок шерсти из пупка, то ты ищешь веселья и страдаешь, а значит, пьешь. Если тебя волнуют судьбы России или хотя бы соседей, ты должен пить. Если ты творческая личность, ты должен пить. A те, кто не пьет, они, согласитесь, подозрительны. Чехов так вообще без обиняков назвал их сволочами.

Сегодня я вижу в таких стереотипах фиговые (или виноградные) листики, которыми прикрывают срамное место. Алкоголь — конфета с начинкой из самого древнего ужаса, ужаса безнадежности, но нам внуша-ют, что эта конфета недурна, и мы с удовольствием ее глотаем. Это как «Рафаэлло» с присыпкой на вафле удовольствий, только внутри не мягкий крем с орешком, а болото стыда.

Но все же нельзя не восхититься тем, как грамотно составлен образ думающего человека, который столь тонко чувствует жизнь, что не может не пить. A если ты не пьешь и любишь йогу, — ты не живешь. Так поют авторы хита «Эскейп». Песня, кстати, классная, тут-то и кроется подвох, потому что слова в ней такие:

Если тебе нравится «Пина Колада»

И танцевать под дождем,

Если тебе не нравится йога,

Если у тебя есть мозги,

Если любишь заниматься сексом в полночь…

То есть, если ты клевый человек, живущий на полную катушку, присоединяйся к нам, таким же классным ребятам. И кем же ты хочешь быть?

Хочешь пить «Пина Коладу» и шампанское, встречать рассветы и танцевать под дождем, носить кожаные куртки и делать что вздумается? Или быть унылым зожником, который не живет и не думает, а только держит себя в холщовой рубахе ограничений?

Я по примеру Карины рассуждаю о проблеме, которая не входит даже в десятку самых насущных на данный момент. A самое насущное — понимание, что только бросить пить — мало. Только разобраться, кто и почему пропагандирует идею о богемном писателе или успешной женщине с бокалом, — мало. K сожалению, не существует правила, по которому ты бросаешь пить, и тут же в твоей жизни все автоматически налаживается.

Чтобы больше действительно не желать алкогольного забытья, нужно нечто большее, и вот-вот я узнаю что. Вот-вот мои догадки и озарения за этот год сложатся в горящий шар, который будет меня поддерживать в трезвом будущем.

Фото: Getty Images