«Ты дура или как?», или Как мы лишаемся чувства собственного достоинства
Кэрил Макбрайд — психотерапевт с более чем 30-летним стажем. И еще автор бестселлера «Достаточно хорошая» — шок-книги, где она рассказала об отношениях внутри ее семьи в детстве, обратной стороне внешне вполне благополучной семьи, изнанка которой — унижения, психологические и физические, избиения, разрушение всех эмоциональных связей.
В этой книге Макбрайд впервые пишет о ПТСР как симптоме детей, выросших у родителей-нарциссов. Ее книга «Это закончится на тебе» разбирает такие ситуации уже с позиции специалиста и дает варианты преодоления детских травм. Ниже — отрывок из этой работы.
Я ходила к многим психотерапевтам, и у меня такое впечатление, что мне раз за разом ставят неверный диагноз. Мне говорят, что у меня просто депрессия или повышенная тревожность, но я знаю, что это далеко не все. Я не могу это толком объяснить, но из-за того, через что я прошла в своей сумасшедшей семье, я чувствую, что у меня просто нет сил, чтобы взять свою жизнь под контроль. И я до сих пор иногда страдаю от этого чувства, иногда оно напоминает приступы паники.
Изабелла, 41 год
Изабелла совершенно права: повзрослевшим детям нарциссов нередко ставят неправильные диагнозы. Они обычно приходят к психотерапевтам с симптомами депрессии или тревожности либо с жалобами на проблемы в отношениях.
Им могут прописывать лекарства против расстройств настроения, но травмы, через которые они прошли, не лечат или даже не исследуют. Иногда так бывает потому, что психотерапевт не уделяет достаточного внимания семейной истории клиента или не имеет соответствующей подготовки, чтобы выявить детские травмы, полученные в нарциссических семьях.
Но чаще всего сами клиенты не понимают, что пережитое в семье на самом деле было травмой. Я раз за разом слышу от клиентов рассказы, похожие на историю Изабеллы: они много ходили на психотерапию, но с фундаментальной проблемой так и не справились.
Что же происходит с такими клиентами, как Изабелла? Она говорила, что у нее словно нет сил, чтобы взять свою жизнь под контроль, и это чувство напоминает приступы паники. Как мы узнаем из этой главы, многие повзрослевшие дети из нарциссических семей могут страдать своеобразным посттравматическим стрессовым расстройством, ведь то, что они пережили в детстве и продолжают переживать во взрослом возрасте, — травма.
У детей из нарциссических семей развиваются негативные внутренние установки и, соответственно, проблемы с чувством собственного достоинства. Бомбардировка прочно усвоенными негативными установками, которые подрывают чувство собственного достоинства, часто приводит к заболеванию, которое называется сложным посттравматическим стрессовым расстройством, или СПТСР.
В этой главе мы рассмотрим проблемы с чувством собственного достоинства у детей, которые выросли в нарциссических семьях, и то, как эти проблемы могут привести к СПТСР.
Очень важно понимать: вам, возможно, трудно будет поверить, что ваш жизненный опыт как ребенка в нарциссической семье можно назвать травмой. Так бывает в том числе потому, что в нарциссической семье приучают все отрицать, ее члены подавляют или пресекают свои эмоции.
Кроме того, в большинстве культур учат почитать отца и мать и никогда не говорить о них плохо, иначе вас сочтут плохим сыном или дочерью. Иными словами, разговор о травме в семье может быть табуированной темой. Клиенты часто сообщают, что чувствуют себя очень виноватыми, когда вспоминают какие-то события из детства, которые были не здоровыми и не хорошими, а свидетельствовали о насилии.
Хорошие мальчики и девочки не ненавидят родителей, правильно? Но мы здесь говорим не о ненависти. И не собираемся никого обвинять. Мы просто пытаемся разобраться в нашем прошлом и семейной истории, чтобы начать исцеление.
Что такое чувство собственного достоинства
Если мы воспитываемся в нарциссической семье, то быстро усваиваем, что нас ценят за то, что мы делаем, а не за то, кто мы есть. Подобная установка вредна и имеет долгосрочные последствия. Термины «самооценка» и «чувство собственного достоинства» часто считают взаимозаменяемыми, но на самом деле у них разный смысл.
Самооценка — это то, как мы оцениваем свои успехи в тех или иных областях. Она может быть высокой в одной области и низкой в другой. Например, если мы многого добиваемся в карьере, наша самооценка становится высокой, но плохое отношение к своей внешности и образу тела может привести к низкой самооценке.
У всех нас есть сильные и слабые стороны, и большинство из нас хорошо относятся к себе в одних аспектах и не очень хорошо в других. Так что наша самооценка зависит от того, что именно мы в себе оцениваем. Например, Джек может быть очень хорошим менеджером по продажам и гордиться своими достижениями, но у него нет чувства ритма — на что часто указывает ему его девушка, — и ему неприятно из-за того, что он ужасно танцует.
Чувство собственного достоинства же определяется нашим внутренним ощущением, что мы хорошие люди и достойны любви и принятия. Признание собственного достоинства идет изнутри, оно не определяется тем, что думают о нас другие, или какими-то внешними факторами вроде достижений.
Иметь твердое чувство собственного достоинства — это знать, что вы ценны как человек, что бы вы ни делали. Мы можем ошибаться или терпеть неудачи в жизни, но хорошее чувство собственного достоинства помогает нам считать, что мы и после этого все равно можем внести свой вклад в общество и достойны счастья, удовлетворения и любви.
Мы заслуживаем все это. Мы — те, кто мы есть, а не то, что мы делаем. Наша ценность приходит изнутри — из того, как мы воспринимаем такие свойства нашего характера, как доброта, сострадание, эмпатия, а также умение уважать других и хорошо с ними обращаться.
Возможно, вам знакомо выражение «Бог не делает мусора», которое приписывается певице и актрисе Этель Уотерс: «Я — личность, потому что Бог не делает мусора». Неважно, религиозны вы или нет, — вы все равно можете верить, что, даже несмотря на ошибки и неудачи, остаетесь хорошей и ценной личностью.
Очень хорошо это сформулировал Марк Твен: «Человек не может чувствовать себя уютно без своего собственного самоодобрения». Проще говоря, чувство собственного достоинства — это принятие себя вне зависимости от наших достижений, успехов или неудач.
От проблем с самооценкой страдают многие, но дети нарциссов с большей вероятностью будут страдать именно от отсутствия внутреннего чувства собственного достоинства. Оно похоже на стыд, пронизывает и подрывает общее ощущение собственного «я».
Усвоенные негативные установки
Если, когда вы росли, вам ничем не удавалось угодить родителям, то, скорее всего, вы усвоили негативную установку «я недостаточно хорош (а)». А если ваш родитель-нарцисс не выказывал эмпатии и не обеспечивал необходимой заботы, вы, скорее всего, смирились с установкой «я не стою любви».
От подобных усвоенных негативных установок невероятно сложно избавиться, потому что их в течение долгого времени раз за разом «впечатывали» в вашу психику. И хотя ваша взрослая личность знает, что эти вредные установки неверны, ваш внутренний ребенок все равно верит в их правдивость.
Так что вам приходится жить с недоразвитым чувством собственного достоинства, пытаясь разобраться в неодобрительных установках, которые так много лет внушал вам родитель-нарцисс.
У большинства людей есть внутренние критики, которые временами разговаривают с ними. Но внутри повзрослевших детей нарциссов живут усвоенные негативные установки, которые кричат на них постоянно. Вот самые распространенные усвоенные негативные установки, о которых рассказывают мне клиенты.
- Я недостаточно хорош (а).
- Меня нельзя любить.
- Я не верю ни себе, ни другим.
- Я невидим (а).
- Я пуст (а) внутри.
- Я самозванец (самозванка).
Подобные негативные установки пагубно влияют на чувство собственного достоинства и ребенка, и взрослого. В части III мы узнаем, как возражать внутренним критикам, избавиться от их негативных установок и создать такие, которые мы хотим слышать. Так мы сможем отобрать контроль над собой у деструктивных внутренних критиков и начать исцеление.
ПТСР и СПТСР
ПТСР, или посттравматическое стрессовое расстройство, — тревожное расстройство, вызванное травмой или травматическим событием. Впервые этот термин появился в 1980 году в третьем издании Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам (DSM-III), публикуемого Американской психиатрической ассоциацией.
Он был ассоциирован с боевыми травмами, полученными ветеранами Вьетнамской войны. До того времени травмы ветеранов часто называли снарядным шоком. Определение ПТСР за прошедшие годы расширилось и теперь включает и другие виды травм: изнасилования, автомобильные аварии, ураганы, торнадо, насилие над детьми, домашнее насилие и многие другие ужасные события.
Обычно ПТСР ассоциируется с разовыми или происходившими недолго событиями, которые вызывают значительные травматические симптомы из-за столкновения со смертью (реальной или ее угрозой) или серьезных травм.
ПТСР вызывает навязчивые воспоминания об этом событии, пугающие сны или кошмары, флешбэки, а также психологические и физиологические реакции при контакте с чем-либо, что напоминает о событии.
Человек, страдающий ПТСР, может:
- избегать стимулов, напоминающих ему о травматическом событии;
- не помнить некоторых моментов и аспектов события;
- демонстрировать когнитивные искажения, например винить себя;
- демонстрировать сниженный интерес к деятельности;
- стать отрешенным от других;
- испытывать трудности с переживанием положительных эмоций.
Кроме того, у людей, страдающих от ПТСР, часто наблюдаются две или более поведенческие черты из следующего списка (полное клиническое определение ПТСР можно найти в Диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам):
- раздражительность и вспышки гнева;
- саморазрушительное поведение;
- сверхбдительность;
- преувеличенная реакция испуга;
- проблемы с концентрацией;
- нарушения сна.
Так что же такое СПТСР, или сложное ПТСР? Иногда люди переживают хроническую травму, которая длится месяцами, годами или вообще все детство. Когда травма длится много лет, например в нарциссической семье, ПТСР становится сложным: это значит, что с ним связано сразу несколько факторов, которые требуют слегка различного лечения.
Впервые термин СПТСР сформулировала в 1988 году доктор Джудит Герман, профессор психиатрии Гарвардского университета и знаменитый эксперт по травматическому стрессу.
Люди, страдающие от СПТСР, проявляют такие симптомы: проблемы с регулированием эмоций, негативное чувство собственного «я», трудность с установлением здоровых отношений с другими и оторванность от собственной системы верований (помимо прочих).
Следующий список поможет нам отличить ПТСР от СПТСР. При ПТСР симптомы обычно делятся на три категории:
-
Возвращение симптомов, например флешбэки или кошмарные сны, сильные воспоминания о травме, даже о звуках, запахах или образах, связанных с ней.
-
Постоянная настороженность, словно вас подстерегает угроза, заставляющая быть сверхбдительными, легко пугаться или нервничать.
- Избегание того, что напоминает вам о травме.
При СПТСР к этому списку прибавляются дополнительные симптомы, в частности:
- Чувство своей бесполезности и обвинение себя в травме.
- Триггеры, вызывающие более интенсивные эмоции.
- Трудности с доверием к другим людям, что вызывает проблемы в отношениях.
Согласно статье, написанной постоянными авторами WebMD (медицинский редактор Дэн Бреннан), факторы риска сложного ПТСР включают следующие типы хронических травм.
- Насилие или пренебрежение со стороны родителей в детстве.
- Долговременное домашнее насилие.
- Насильственное привлечение к проституции (в том числе после похищения).
- Похищение, содержание в рабстве или пытки.
- Пребывание в лагере военнопленных.
- Присутствие при многочисленных актах насилия.
- Несколько полученных травм.
- Травма, полученная в раннем возрасте.
- Долгосрочная травма.
- Насилие со стороны близкого родственника или друга.
- Отсутствие всякой надежды на перемены в безвыходном положении.
Многие вышеперечисленные критерии СПТСР подходят и к детям нарциссов, в частности: насилие или пренебрежение родителей, домашнее насилие (присутствие при таковом), многочисленные травмы, травмы в раннем возрасте, долгосрочные травмы (например, продолжающиеся в течение всего детства), насилие со стороны близкого родственника и отсутствие надежды на перемены (вы слишком малы, чтобы ощутить надежду, и вам кажется, что вы в семье как в ловушке и полностью зависите от родителей).
Коллапс
Когда повзрослевшему ребенку из нарциссической семьи напоминает о прошлой травме какой-нибудь схожий опыт, это может послужить триггером и вызвать СПТСР-реакцию. Я называю ее коллапсом. Когда она происходит, то ощущается как кратковременная регрессия обратно к детству, когда и была пережита травма. Из-за старых воспоминаний нынешняя ситуация кажется более угрожающей, чем есть на самом деле.
Ощущение коллапса может быть очень кратким, а может продлиться несколько дней, иногда вызывая даже почти полный эмоциональный паралич. Подобный срыв, конечно, пугает, но еще он дает возможность лучше понять динамику СПТСР и начать исцеление — раз и навсегда.
Отец 47-летней Роберты был нарциссом, почти не соблюдавшим границ ни физического, ни эмоционального пространства. С его стороны не было сексуального насилия, но он делал неприличные замечания о теле Роберты, когда она была ребенком и подростком.
А еще он постоянно ругал людей с большими задницами или неидеальными фигурами, и Роберта получала от него порцию критики всякий раз, когда была не в идеальной форме. Она рассказала мне, что так и не смогла до конца забыть его жестокие критические замечания.
«Сейчас я замужем за отличным парнем и очень его люблю. Он очень нежный, и мне это нравится. Но когда он, скажем, подходит ко мне и шлепает по попе, я тут же пугаюсь, а потом злюсь и хочу на него накричать.
Он не желает сделать мне ничего плохого, но это напоминает мне об отце, я тут же начинаю думать, что я недостаточно худая, или плохо выгляжу в этих джинсах, или еще что-то такое. Я знаю, что это избыточная реакция, но такие действия служат триггером, возвращающим обратно в детство».
Продолжительная детская травма, заключавшаяся в объективации и неуважении отца-нарцисса, мгновенно возвращается, когда добрый и любящий муж Роберты касается ее определенным образом. Она понимает, что ее резкий испуг — ее эмоциональный коллапс — избыточен, но страх и гнев, оставшиеся от старого травматического опыта с отцом, до сих пор никуда не делись.
Сильные эмоции, которые не всегда подходят для текущей ситуации и нынешних отношений, — проявление СПТСР. Роберта знает о своей реакции, но не может регулировать эмоции, ассоциирующиеся с ней. На терапии она еще и обвиняла себя и жалела не только мужа, но и себя.
40-летний Кори рассказал о том, что его руководитель может мгновенно его «триггернуть», потому что напоминает ему мать-нарцисса: «Моя начальница может вызвать у меня триггер буквально за секунду. Она такая же, как мама: совершенно не способна к доброй, конструктивной критике.
Я не возражаю против полезных советов, но она обычно подходит ко мне, швыряет на стол бумаги и говорит что-то вроде: «Ты вообще о чем думал?» А на этой неделе заявила буквально: «Ты дурак или как?». Подобные события могут испортить мне всю неделю, запуская во мне режим «я ни на что не годен». Я ругаю себя, все думаю об этом, злюсь по несколько дней и изливаю душу жене, иногда даже не могу уснуть».
Некоторые сочтут реакцию Кори на унизительные замечания руководителя избыточной, но она характерна для травматического коллапса. То, что Кори страдает от последствий целую неделю, злится по несколько дней, ругает себя и не может уснуть, указывает на глубинную реальность, которую он и сам отлично осознает: он рос в нарциссической семье с матерью, любившей желчную критику, и это до сих пор преследует его эмоционально.
Фото: Getty Images, Gerard ter Borch (II), «Paternal Admonition», 1654-1655 /WikiMedia